Это прокричалъ буточникъ, который нынче утромъ при мн очень былъ оскорбленъ тоже кучеромъ. У подъ зда противъ этой самой будки стоя[ла] карета; славный съ рыжей бородой кучеръ, уложивъ подъ себя возжи и опершись локтя[ми] на кол ни, гр лъ спину на солнц , какъ было видно, съ большимъ удовольствіемъ, потому что даже почти совс мъ зажмурился. Напротивъ него буточникъ похаживалъ на площадк передъ будкой и концомъ алебарды поправлялъ доску надъ лужей передъ своимъ балкономъ. — Вдругъ ему не понравилось, или что карета тутъ стоитъ, или завидно стало, что кучеру такъ пріятно гр ться, или хот лъ разговориться — онъ прошелъ по своему балкончику, заглянулъ въ переулокъ, потомъ, стукнулъ алебардой по доск : «Эй ты, куда сталъ? дорогу загородилъ». Кучеръ немного отщурилъ л вый глазъ, по смотр лъ на буточника и опять закрылъ. — «Съ зжай! теб что ли говорятъ!» Никакого вниманія.— «Аль не слышишь! сворачивай, говорятъ!» Буточникъ, видя, что н тъ отв та, прошелъ по балкончику, еще заглянулъ въ переулокъ и видно собирался сказать что нибудь разительное. Въ это время кучеръ приподнялся, поправилъ подъ собой возжи и, повернувшись съ заспанными глазами къ буточнику: — «Что з ваешь? Теб , дураку то и ружья въ руки не давали, а туда же кричитъ!»
— Подавай!
Кучеръ проснулся и подалъ.
Я посмотр лъ на буточника; онъ что то пробормоталъ и сердито посмотр лъ на меня; ему, видно, непріятно было, что я слышалъ и смотрю на не[го]. Я знаю, что нич мъ больше нельзя оскорбить челов ка въ глубин , какъ т мъ, чтобы дать понять ему, что зам тилъ, но говорить про это не хочешь; поэтому я сконфузился, пожал лъ буточн[ика] и пошелъ прочь.
Люблю я въ Дмитріи тоже способность разомъ назвать челов
ка; меня это забавляетъ. «Пади, шапка, — служба, борода, пади, салазки, пади, прачка, пади, коновалъ — пади,
Я прі халъ домой. Дмитрій заторопился сл зать, чтобы отворить ворота, я тоже, чтобы пройти въ калитку прежде его; это всякій разъ такъ бываетъ: я тороплюсь войти, потому что привыкъ уже, онъ торопится подвезти меня къ крыльцу, потому что онъ такъ привыкъ. — Я долго не могъ дозвониться; св чка сальная очень нагор ла и Провъ, мой лакей старичокъ, спалъ. Покуда я звонилъ, вотъ о чемъ я думалъ: Отчего мн противно входить домой, гд и какъ бы я ни жилъ? противно вид ть того же Прова на томъ же м ст , ту же св чку, т же пятна на обояхъ, т же картины, такъ что даже грустно д лается? —
Особенно надо даютъ мн обои и картины, потому что они им ютъ претензію на разнообразіе, а стоить посмотр ть на нихъ два дня, они хуже б лой ст ны. Это непріятное чувство, входя домой, должно быть, отъ того, что не рожденъ челов къ, чтобы въ 22 года жить холостякомъ. То ли [бы] было, ежели бы можно было спросить Прова, который вскочилъ и, стуча сапогами, (в рно чтобы показать, что онъ давно слышитъ и исправенъ) отворяетъ дверь: «Барыня почиваетъ?» — Никакъ н тъ, въ книжку читаютъ. — То ли бы д ло: — взялъ бы я об ими руками за головку, подержалъ бы передъ собой, посмотр лъ бы, поц ловалъ бы и опять посмотр лъ и опять поц луй; и не скучно бы было ворочаться домой. Теперь одинъ вопросъ, который я могу сд лать Прову, чтобы показать ему, что я зам тилъ, что онъ никогда не спитъ, когда меня дома н тъ, это: «Былъ кто нибудь?» — Никого. — Всякій разъ, когда бываетъ такого рода вопросъ, отв тъ Провъ д лаетъ жалкимъ голосомъ и всякій разъ мн хочется ему сказать: «Зач мъ же ты говорить жалкимъ голосомъ? Я очень радъ, что никто не былъ». Но я удерживаюсь: Провъ могъ бы оскорби[ться], а онъ челов къ почтенный. —
Я обыкновенно вечеромъ пишу дневникъ, франклиновскій журналъ и ежедневные счеты.
Нын шній [день] я ничего не издержалъ, потому что ни гроша н ту, такъ нечего писать въ счетную книгу. —
Дневникъ и журналъ — другое д ло: нужно бы было писать, но поздно, отложу до завтра. —
Мн
часто случалось слышать слова: «пустой челов
къ, живетъ безъ ц
ли»; и самъ даже я это часто говорилъ и говорю, не отъ того чтобы я повторялъ чужія слова, но я чувствую въ душ
, что это нехорошо и что нужно им
ть въ жизни