Читаем Полное собрание сочинений. Том 17 полностью

627Соотвтствіе передаваемаго <основным> законамъ разума и сердца, есть, очевидно, главное основаніе воспріятія человкомъ отъ предшествовав[шихъ] поколній, какъ тхъ такъ и другихъ знаній; но знанія, передаваемые человчествомъ послдующимъ поколніямъ, такъ сложны и совершаются628 съ такою ранней поры возраста, что не слдуетъ полагать, что при воспринятіи знаній [оно] постоянно поврялось воспринимающими и сврялось съ основными законами разума и сердца.

(Я здсь высказываю не теорію, не предположенiе, я стараюсь держаться дйствительности и факта. Я говорю о томъ, какъ въ дйствительности пріобретаются человкомъ знанія. И единственное мною длаемое подраздленіе этихъ629 знаній на знанія сердца и разума я длаю потому, что они въ дйствительности существуютъ и рзко подраздляются.)

Въ действительности воспринятіе знаній, какъ техъ такъ и другихъ, происходить не столько на основаніи постоянной поверки, сколько [на] основаніи доверія къ темъ результатамъ, которые пріобретены предшествовавшими поколеніями. Ребенокъ или взрослый ученикъ, также какъ и обращаемый въ веру, должны доврять — въ разсудочномъ, положительномъ знаніи, хоть положенію630 въ математике, что счисленіе631 степенями 10 выражаетъ вполн законъ чиселъ, — какъ и обращаемый долженъ доверять тому, что есть Богъ-творецъ и пророки, сказавшие то и то. Какъ въ томъ, такъ и въ другомъ случа, въ довріи этомъ сознаніе соотвтствія или несоотвтствія передаваемаго законамъ разума и сердца поддерживаетъ или нарушаетъ довріе, но несомннно, что для воспринятія какъ тхъ такъ и другихъ знаній необходимы оба основанія: довріе и соотвтственность; и что оба эти фактора служатъ основаніемъ нашихъ познаній въ обихъ областяхъ знанія. Въ передач тхъ сложныхъ знаній, которыя пріобрло человечество, не только въ наше время, но и имело всегда (какъ я думаю) съ тхъ поръ какъ мы знаемъ что нибудь о людяхъ изъ этихъ двухъ основаній знанія, основаніе доврія есть безъ всякаго сравненія то, которое служитъ главнымъ источникомъ и пріобртенія и удержанія знанія. Опять я не пишу теорію, а говорю то, что есть и что каждый можетъ вспомнить о себ и наблюдать на дтяхъ и взрослыхъ. — Пусть каждый вспомнитъ свое ученье: математику — дленіе, изъ котораго какъ то выходитъ что-то, пусть вспомнитъ преобртеніе знаній историческихъ, въ особенности космографическихъ и физическихъ. Вс учившіеся въ низшихъ классахъ гимназіи знаютъ и врятъ въ наше представленіе о движеніи земли и планетъ, но много ли людей изъ кончившихъ курсъ въ унив[ерситет] могутъ объяснить, почему это представленіе боле соотвтств[уетъ] законамъ разума, чмъ представленіе (подтверждаемое вншнимъ чувствомъ) о неподвижности земли. А атомы, эфиръ, нервная система — вс эти знанія за исключеньемъ 1 изъ тысячи зиждутся на довріи.

632Точно тоже что въ этомъ отношеніи происходитъ въ знаніяхъ разумныхъ, положительныхъ, тоже и въ знаніяхъ сердечныхъ — вры. Причина такого доврія одинакова для обихъ областей знанія. Въ области положительнаго знанія мы говоримъ себ: люди, тысячи, сотни тысячъ умнйшихъ людей, исключительно занятыхъ тми предметами, о которыхъ они высказываютъ результаты добытые этимъ трудомъ, повряя со всхъ сторонъ эти результаты, оспаривая и подтверждая ихъ на основаніяхъ тхъ самыхъ разумныхъ законовъ, которые я знаю въ себ, — въ математик: 2 x 2 = 4, въ астрономіи (правильнаго) наблюденія надъ движеніемъ солнца и свтилъ, — приш[ли] къ633заключению, что a-1 = a

и634 что планеты движутся вокругъ солнца, — не разбирая неизбжности этихъ выводовъ, только смутно чувствуя, что выводъ б[ылъ] сдланъ на основаніи разумныхъ законовъ, я признаю единственный [?] выводъ.

<Почти> тоже самое я длаю и въ вопросахъ вры. Я говорю: нетолько тысячи, <но> десятки тысячъ людей, но вс люди стремились къ тому познанію сердечному, котораго я сознаю въ себ основанія, и лучшіе люди наиболе одаренные этимъ сердечнымъ познаваніемъ, наиболе жадные къ этому знанію, представлявшіе во вс вка образцы мученичества, искали этаго знанія и передаютъ мн его въ сложной форм, недоступной иногда моему личному сердечному знанію, и я довряю имъ, чувствуя смутно, что направленіе ихъ стремленій было то самое, которое и во мн.—

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман