Полное собрание сочинений. Том 2. Отрочество. Юность

И Катенька разсказала мн подъ самымъ строгимъ секретомъ, что Мими очень огорчена, сама не знаетъ, какъ жить, и не хочетъ оставаться у насъ.

Все это, не знаю, почему, внушало мн истинное сожалніе къ положенію Мими и Катеньки и показывало ихъ мн совершенно въ новомъ свт. Высунувшееся въ это время красное лицо Мими изъ окна кареты и крикнувшей своей дочери, чтобы она закрылась зонтикомъ, а то она загоритъ, какъ цыганка, въ первый разъ показалось мн жалкимъ и, слдовательно добрымъ и пріятнымъ. Чувство сожалнія всегда обманывало меня. Т, о которыхъ я сожаллъ, казались мн всегда добрыми и милыми, такъ что я очень полюбилъ въ это время Катеньку, но какою-то самостоятельною, нсколько гордою любовью, нисколько не похожею на ту, которую я испытывалъ при прощаньи съ нею и еще меньше похожую на преданную любовь къ Соничк.

Во время отдыховъ на постоялыхъ дворахъ много новыхъ наблюденій занимали мое вниманіе. То рыжебородые дворники въ синихъ кафтанахъ, по дорог бгущіе за нами и зазывающіе и расхваливающіе свои дворы, то ямщики, которые собираются, когда насъ сдаютъ, на широкомъ двор и канаются на кнутовищ.

Считая начало поры отрочества со времени нашего путешествія, я основываюсь на томъ, что, какъ мн помнится, тутъ въ первый разъ мн пришла въ голову ясная мысль о томъ, что не мы одни, т.-е. наше семейство, живемъ на свт, что не вс интересы вертятся около насъ, а что существуетъ другая жизнь людей, ничего не имющая⁷⁷ общаго, не заботящихся о насъ и даже не имющихъ понятія о нашемъ существованіи, чего я никакъ не предполагалъ въ дтств. Эта мысль, показавъ мн въ первый разъ самого себя, какъ члена необъятнаго количества людей, и занимающаго чуть замтную точку [2 неразобр.] передо мной необозримаго пространства, составила основаніе различныхъ размышленій и недоумній, которымъ я предавался въ отрочеств, и которыя, по моему мннію, составляютъ отличительный характеръ этого возраста. Безъ сомннія, я и прежде слыхалъ и догадывался, что, кром насъ, существуютъ люди; но я какъ-то до сей поры плохо врилъ въ это. И теперь я убжденъ, что мысль переходить въ убжденіе только однимъ извстнымъ путемъ, часто совершенно неожиданнымъ и совершенно особеннымъ отъ путей, которые, чтобы пріобрсти то же убжденіе, проходятъ другіе умы.

Глядя на сотни дворовъ въ деревняхъ, которыя мы прозжали, на бабъ и ребятишекъ, которыя съ минутнымъ любопытствомъ обращали глаза къ шумящему экипажу и изчезали навсегда изъ глазъ; глядя на мужиковъ, которые не только не снимали шапокъ передъ нами, какъ я привыкъ это видть въ Петровскомъ, не удостоивали насъ даже взглядомъ, такъ они были заняты своимъ дломъ или мыслями – мн приходили въ голову такіе вопросы: что же ихъ занимаетъ, ежели они нисколько не заботятся о насъ? и изъ этихъ вопросовъ возникали другіе: какъ же они живутъ, какъ живутъ ихъ дти, есть ли у нихъ матери, любятъ ли они ихъ, или бьютъ? и т. д. и т. д. – Поздно вечеромъ, напившись чаю съ баранками, мы улеглись съ Володей на каретныя подушки, принесенное Михемъ пахучее сно; Михей постелилъ свою шинель подл насъ, но еще не ложился. Полный мсяцъ свтилъ въ маленькое окно, и я, сколько не ворочался и какъ не перекладывалъ подушку, никакъ не могъ заснуть. Черезъ сни въ другой комнат спала Мимы съ двочками, но он еще не улеглись, потому что изрдка отворялась дверь, и слышны были по снямъ шаги ихъ горничной Маши. (Здсь, да извинитъ меня читатель, я долженъ обратить его вниманіе на горничную Машу, какъ на лицо, исторія котораго, хотя не тсно связана съ моею собственной, но всегда шла съ нею рядомъ и всегда находилась подъ раіономъ [?] моихъ наблюденій, такъ какъ Маша была первая женщина, на которую я сталъ смотрть, какъ на женщину. Можетъ быть я пристрастенъ, но, по моему мннію, трудно встртить боле обворожительное существо. —

Лицо у нея было тонкое съ необыкновенно нжными голубыми глазами и съ крошечными розовыми губками, чрезвычайно мило, какъ листики цвточка, загнутыми кверху. Плечи у нея были чудесныя. Она была нсколько полна, и это прибавляло ей прелести въ моихъ глазахъ. Но все это я замтилъ только теперь, хотя знаю ее съ тхъ поръ, какъ самого себя. Она одвалась такъ, какъ одваются вс порядочныя горничныя: мило, скромно и просто – голубое холстинковое платьице, розовенькая косыночка и бленькій дорожный чепчикъ.) —

Дверь изъ половины Мими отворилась, послышались шаги Маши, вслдъ за тмъ крикъ испуга и голосъ Михея, говорившій съ упрекомъ: «Что это вы меня такъ испугались, Марья В.? разв я такой страшный?» – «Ахъ, пустите, Михей И.», и послышался шорохъ, какъ будто Михей держалъ ее, а она хотла вырваться. Потомъ шопотъ мужского и женскаго голоса и шаги направились къ дверямъ. Я почти не обращалъ вниманія на происходившее за дверью, но вдругъ Володя, который уже спалъ, какъ мн казалось, вскочилъ съ постли, подбжалъ къ окну и съ большимъ вниманіемъ сталъ смотрть на что-то.