Полное собрание сочинений. Том 2. Отрочество. Юность

«Одинъ разъ мы гуляли въ парка, дтьи бгали въ переди, и я слъ на скамейку подл нея. Она сказалъ ми: «Карлъ Иванычъ, я такъ люблю васъ, что не могу больше терпйть, папенька не позволить намъ жениться. Что мы будемъ длайть?» Я сказалъ: «будьте тверды, старайтесь меня забыть, потому что я не долженъ быть хуже безчувственнаго бревна и чорной неблагодарностью заплатить за всю благодянія вашего папеньку. Я уду отъ васъ». – «Никогда, онъ закричалъ, схватилъ меня за руку и такими большими глазами смотрлъ на мене: «побжимте, Карлъ Иванычъ, увезите меня». И я сказалъ : «Ежели бы я это сдлалъ, я бы былъ подлецъ и тогда вы не должны меня любить». Я всталъ и ушелъ въ свою комната, а самъ я его очень любилъ. Потомъ она ухала съ маменькой въ Москву, тамъ забыла мене и вышла замужъ за кн. Шербовскій и благодарилъ мене, что я былъ честный человкъ». – Опять пауза. «Такъ я пришелъ потомъ въ вашъ домъ, къ вашей маменька, и его не стало. Теперь старый никуда негодный и моя 20[?]-лтней служба пропалъ, и я долженъ идти на улица искать опять на старости лтъ свой кусокъ черстваго хлба. Дай Богъ, чтобы вашъ новый учитель былъ другой Карлъ Иванычъ. Дай Богъ, дай Богъ!» повторялъ онъ задумчиво съ слезами на глазахъ. Я не могъ выдержать и заплакалъ такъ сильно, что Карлъ Иванычъ услыхалъ мои рыданія, онъ подошелъ ко мн, погладилъ по голов и поцловалъ. «У васъ доброе сердце, Николенька, Богъ дастъ вамъ счастья, сказалъ онъ: не забывайте только своего стараго друга». – Куда двались мой ложный стыдъ плакать, молодечество и гордое сознаніе, что я уже не мальчикъ. Я сидлъ на постли, робко смотрлъ ему въ глаза и не удерживался отъ пріятныхъ слезъ участія, которыя обильными ручьями текли по моимъ щекамъ. Истинное чувство всегда возьметъ верхъ надъ привитыми предразсудками; потому что истинное чувство доставляетъ истинное душевное наслажденіе. Меня более всего разстроивала та мысль, что человкъ такой добрый, благородный, перенесшій столько несчастій, не нашелъ справедливости и въ нашемъ дом и иметъ право обвинять и презирать насъ. —

* № 15 (II ред.).

Новый гувернеръ. Глава 7.

На другой день утромъ въ комнат Карла Ивановича уже не оставалось ни одной вещи, принадлежавшей ему. Вмсто высокой постели съ его пестрымъ, стеганнымъ одяломъ, оставалась пустая кровать съ голыми неровными досками; по стнамъ торчали осиротвшіе гвозди, на которыхъ прежде висли его картины, халатъ, шапочка, часы съ егеремъ; на стн, между оконъ, замтно было по свжести обой мсто, затянутое кое-гд паутинами, на которомъ стоялъ собственный коммодъ его. Ломовой извощикъ уже съ полчаса дожидался у крыльца, и на лстничной площадк стояли кучей: коммодъ, чемоданъ и другія вещи Карла Ивановича; но онъ все еще медлилъ, требуя, чтобы папа, бабушка, или довренное отъ нихъ лицо пришло освидтельствовать его вещи и убдиться въ томъ, что онъ не беретъ ничего чужаго: ни матраса, ни подсвчника, ни сапожной колодки – ничего. —

Когда ему, наконецъ, объяснили, что никто и не думаетъ подозрвать его въ этомъ отношеніи, Карлъ Ивановичь вздохнулъ и пошелъ прощаться съ бабушкой.

«Croyez-moi, Madame la Comtesse»,⁹² говорилъ St.-Jérôme бабушк, въ то время, какъ мы съ Карломъ Иванычемъ вошли къ ней: «j’envisage l’éducation comme un devoir trop sacré pour le négliger. Je sens toute la gravité de la tâche, que je m’impose, mais je saurais la comprendre et la remplir».⁹³

«Je l’espère, mon cher Monsieur St.-Jérôme,⁹⁴ – сказала бабушка.

«Et je puis vous promettre»,⁹⁵ продолжалъ онъ съ большимъ одушевленіемъ: «sur mon honneurr, Madame la Comtesse, que dans deux ans vous ne reconnaîtrez pas vos élèves. Il faut, que je commence par étudier les capacités, les inclinations, les…»⁹⁶

– «Pardon, mon cher», сказала бабушка, обращаясь къ Карлу Ивановичу, который, сурово взглянувъ на своего преемника, въ это время подошелъ къ бабушк. —

– «Что вы ужъ дете, мой милый», сказала она: вы бы пообдали съ нами».

– «Благодарю васъ, Баше Сіятельство», сказалъ Карлъ Ивановичь съ достоинствомъ : «я должно хать», и онъ подошелъ къ ея рук.

– «Ну прощайте, мой милый. Очень вамъ благодарна за ваше усердіе и любовь къ дтямъ. – Хоть мы съ вами и разстаемся, потому что нельзя-же держать двухъ гувернёровъ, но я вамъ отдамъ всегда справедливость».

Карлъ Ивановичь молча отошелъ отъ нея и подошелъ къ Любочк. «Прощайте, Любинъка, (такъ онъ называлъ ее) пожалуйте ручка», сказалъ онъ дрожащимъ голосомъ. Любочка большими растерянными глазами посмотрла на него и крпко – видно что отъ души – поцловала его въ плшивую голову. Мими тоже встала, положила вязанье, вытерла платкомъ правую потную руку и подала ее Карлу Ивановичу. —

– «Надюсь, Карлъ Ивановичь, сказала она красня, что мы разстаемся друзьями, и ежели мы бывали виноваты другъ передъ другомъ, то все это будетъ забыто. Не правда-ли, Карлъ Ивановичь?»