Полное собрание сочинений. Том 2. Отрочество. Юность

Три профессора, одинъ молодой и 2 старыхъ, сидли около стола, къ которому я подошелъ вслдъ за старымъ съ рыжими волосами на горл. На поклонъ нашъ никто не отвчалъ изъ нихъ, одинъ только старый въ очкахъ въ вид поклона строго посмотрлъ на насъ сверхъ очковъ и указалъ на билеты. Старый съ рыжими волосами на горл Иконинъ на скамейкахъ былъ чрезвычайно храбръ, смялся, разстегивалъ жилетъ, трунилъ надъ профессорами, теперь вдругъ какъ-будто замеръ и сдлалъ такое испуганное лицо, что мн и страшно и смшно стало, и долго не бралъ билета.

– «Возьмите билетъ», сказалъ добродушно старичокъ въ очкахъ. «Вы Иконинъ?»

– «Я-съ…»

Профессоръ смотрлъ въ тетрадь.

– «Какой у васъ?» прошепталъ мн Иконинъ, показывая свой билетъ, на которомъ стояло: «Удлы Іоанна III».

– «Хотите мняться?» отвчалъ я, разсчитывая особенно щегольнуть труднымъ билетомъ.

– «Нтъ, ужъ все равно», сказалъ онъ. И это было послднее слово, которое онъ произнесъ во все продолженіе экзамена. Профессоръ смотрлъ на него и сквозь очки и черезъ очки и безъ очковъ, которые онъ снималъ и медленно вытиралъ клтчатымъ платкомъ. Другіе 2 профессора тоже смотрли на него какъ-то особенно непріятно, пристально, снизу и поднявъ брови. Старый молчалъ минутъ 5, потомъ, сдлавъ ужасно кислое лицо, положилъ билетъ и ушелъ. Но, отходя отъ стола, онъ сквозь слезы улыбнулся мн, какъ будто говоря: «каково хватилъ».

Посл его ухода профессора нсколько минутъ говорили между собой, какъ будто не замчая моего присутствія. Я убжденъ былъ, что ихъ чрезвычайно занимаетъ, выдержу ли я хорошо экзаменъ, или нтъ, но что они такъ, только для важности, притворялись, что имъ все равно. Когда профессоръ равнодушно обратился ко мн, я замялся и началъ робко, но потомъ пошло легче и легче и, такъ какъ я зналъ хорошо, то кончилъ съ чувствомъ самодовольствія и даже предложилъ, не угодно ли профессору, я отвчу еще на вопросъ удловъ. Но старичокъ сказалъ: «довольно съ, очень хорошо» и въ вид поклона снова посмотрлъ на меня черезъ очки. – Я вернулся къ скамейкамъ. Меня уже поздравляли. Гимназисты подсмотрли, что мн поставлено было 5. —

На слдующій экзаменъ ужъ я пріхалъ къ знакомымъ; товарищи экзаминующіеся здоровались со мной. – Старый съ волосами на горл какъ будто обрадовался мн и сказалъ, что онъ будетъ переэкзаменовываться, что профессоръ исторіи мерзавецъ и давно ужъ былъ золъ на него, за это и сбилъ его, но онъ поставитъ на своемъ». —

Былъ экзаменъ математики. – Это былъ мой любимый предметъ, и я зналъ его хорошо; но было 2 вопроса изъ алгебры, которые я не усплъ пройти хорошенько. Это были – какъ теперь помню – вопросы теоріи сочетаній и биномъ Ньютона.– Передъ самымъ экзаменомъ, хоть и некогда сдлать что-нибудь, но я слъ на заднюю лавку и просматривалъ книгу. —

– «Вотъ онъ, поди сюда, Нехлюдовъ», послышался за мной знакомый голосъ. Я обернулся. – Володя и Дмитрій шли между скамеекъ въ разстегнутыхъ и затасканныхъ сюртукахъ и громко говоря между собой. Сейчасъ видно были домашніе, да еще 2-го курса, ужъ однимъ своимъ видомъ и выражавшіе презрніе къ нашему брату и оскорбляющіе насъ. —

– «Ну что? еще не экзаменовался?»

– «Нтъ».

– «Что это ты читаешь? спросилъ Володя, врно не приготовилъ?». —

– «Да, 2 вопроса не совсмъ помню».

– «Какіе?»

– «Вотъ».

– «Да это пустяки», и Володя началъ объяснять, но такъ скоро, что я ничего не понялъ, да при томъ и самъ онъ, кажется, твердо не зналъ этаго. —

– «Нтъ, постой, Володя, дай, я ему объясню», сказалъ Дмитрій и слъ подл меня. —

Удивительно было вліяніе на меня этаго человка: все, что онъ говорилъ, казалось мн такой непреложной истиной, что глубоко неизгладимо врзывалось въ памяти. Я всю мою жизнь помнилъ эту теорію сочетаній и перемщеній, которую здсь въ 1/4 часа онъ объяснилъ мн. – Но едва онъ усплъ кончить, какъ St.-Jérôme сказалъ, что меня вызываютъ. Иконинъ вышелъ опять вмст со мной. – Какой-то въ прыщахъ и съ цпочкой гимназистъ бойко выводилъ формулу, со стукомъ ломалъ млъ о доску и все писалъ, хотя профессоръ уже сказалъ ему, «довольно» и веллъ намъ взять билеты. Старый опять также остолбенлъ какъ и въ первый экзаменъ. «Вдь попадаются же этакіе», сказалъ и опять показалъ мн свой билетъ и спросилъ, что мн досталось. Я посмотрлъ, и, о ужасъ, это былъ единственный билетъ, который я не зналъ – проклятый биномъ Ньютона.

– «Хотите мняться?» спросилъ ужъ я, увидавъ, что у него именно теорія сочетаній и перемщеній, которую я прошелъ только что.

– «Все равно, шопотомъ отвчалъ онъ: чувствую, что ср-жусь. А Биномъ я знаю».

– «Ну, такъ давайте скоре», говорилъ я, но мой старый, какъ я сказалъ, остолбенлъ. Все равно, я ршилъ изъ рукъ его вырвать билетъ, но было ужъ поздно – профессоръ подозвалъ его къ доск.

– «Давайте сюда», съ отчаяннымъ жестомъ сказалъ старый, оборачиваясь, и взялъ мой билетъ, a мн отдалъ свой въ глазахъ профессора.

– «Что это вы мняетесь», сказалъ профессоръ съ доброй улыбкой. (Онъ былъ молодой человкъ пріятной наружности).