Полное собрание сочинений. Том 2. Отрочество. Юность

Едва я усплъ войти въ эту комнату и остановиться въ застнчивой нершительности, какъ въ двери зашумло женское платье, и женская рука взяла меня за руку. «Митя, иди скоре», сказалъ со смхомъ около моего уха довольно низкій, но звучный голосъ: «maman поетъ..... дикимъ голосомъ».

«Вотъ оно началось», подумалъ я. —

Дмитрій, увидавъ, что сестра его приняла меня за него, спрятался за дверь и только, когда она въ замшательств отскочила отъ меня и потерялась такъ, что не знала, что говорить и длать, онъ громко захохоталъ изъ-за двери своимъ заливистымъ, мелодическимъ смхомъ, какъ-будто ставилъ точки, какъ я называлъ его манеру смяться.

– «Митя, кто это?» прошептала она, подходя къ нему.

– «Незнакомецъ», отвчалъ онъ, продолжая хохотать: «пойдемте къ maman, незнакомецъ, пойдемте. Лиза, это Nicolas», прибавилъ онъ.

Я ничего не могъ сказать отъ стыдливости, даже не помню, поклонился ли – такъ меня озадачила эта¹³⁴ странная ошибка. —

Мать Нехлюдова была высокая стройная женщина лтъ 40. Ей даже можно было дать больше, судя по полусдымъ волосамъ, откровенно выставленнымъ на вискахъ изъ подъ чепца, но по свжему, чрезвычайно нжному и лишенному морщинъ лицу, въ особенности же, по умному, веселому блеску глазъ ей казалось гораздо мене. Глаза у нея были почти черные, очень открытые и ясные, губы тонкія и твердыя, носъ съ горбомъ и немного на сторону, руки безъ колецъ, немного большія, почти мужскія, но прекрасныя, продолговатыя, съ длинными пальцами, и талія чрезвычайно стройная и прямая. На ней было темносинее закрытое платье съ откинутымъ блымъ воротникомъ и маншетами, и не было никакой куцавейки или капоту [3 неразобр.]. Она сидла передъ болыпимъ столомъ и шила или кроила какое-то платье, что мн тогда показалось чрезвычайно страннымъ. На другомъ, кругломъ стол, за плющемъ, передъ диваномъ, стоялъ самоваръ, и маленькая, худая, блдная женщина съ длинными вившимися буклями и одтая довольно пестро и изысканно занималась чаемъ. – Когда Дмитрій представилъ меня матери, она какъ-то особенно – какъ мн показалось, гордо повернула ко мн голову и, не кланяясь, протянула руку.

– «Садитесь сюда, сказала она мн, указывая на диванъ противъ себя: я рада васъ видть, потому что, ежели вы только действительно такой, какимъ васъ описывалъ мой сынъ, vous devez être un petit monstre de perfection».¹³⁵

– «Разв онъ вамъ говорилъ про меня?» сказалъ я по французски.

– «Еще бы, онъ спрашиваетъ, говорилъ ли про него Дмитрій», сказала она, принимаясь снова за свою работу и смясь твердымъ увреннымъ смхомъ. «Дайте ему чая, тетинька», прибавила она, обращаясь къ гувернантк, разливавшей чай и носившей почему-то названіе тетиньки.

– «Сейчасъ, Катерина Дмитріевна», сказала тетинька: «а вы слышали, какъ Лиза испугала M-ieur Nicolas?»

– «Ну, какъ ты Лиза испугала M[-r] Nicolas?» повторила какъ-то сухо М-me Нехлюдовъ.

– «Можешь себ представить, сказала Лиза, подходя къ ней: каково его положеніе? Онъ входитъ въ первый разъ къ намъ и вдругъ видитъ, какая-то женщина беретъ его за руку и говоритъ: «посмотри, какъ maman поетъ дикимъ голосомъ». И Лиза громко засмялась.

– «Я думаю, вы ужасно удивились», добавила она, обращаясь ко мн. —

– «Они ужасно смются надо мной, когда я пою», сказала М[-me] Нехлюдовъ смясь: «a мн кажется, что прекрасно. Вы музыкантъ?» спросила у меня.

– «Да, большой, но только въ душ».

– «Это такъ же, какъ я. У кого лучше голосъ, Дмитрій, у него или у меня?»

– «Трудно ршить, maman».

– «Ну такъ nous pouvons nous donner la main, mon cher».¹³⁶

Когда кончили чай и поболтали и посмялись еще, М[-me] Н [ехлюдовъ] сказала мн, чтобы я позвонилъ. У насъ въ дом не было сонетокъ, и я никогда не видалъ ихъ, поэтому сталъ искать колокольчика, но, не видя его, наконецъ, сказалъ ей, что нтъ колокольчика.

– «Да подл васъ сонетка, сказала она, Лиза, позвони».

Лиза подошла и, не глядя на меня, дернула за нее. Я покраснлъ ужасно. Обстоятельство, кажется, очень пустое, но для меня тогда оно казалось величайшей важности. Я думалъ, что окончательно погибъ во мнніи всего семейства: все, что мн удалось сказать порядочнаго, умнаго, какъ я полагалъ, въ этотъ вечеръ, уничтожено этимъ незнаніемъ, что такое сонетка; подумаютъ, что я совсмъ мужикъ, что все, что сказалъ, это я выучилъ, и что дома мы живемъ, Богъ знаетъ, какъ, когда у насъ нтъ сонетокъ, и я даже не знаю, что это такое. «Дмитрій теперь раскаивается, думалъ я, въ томъ, что представилъ меня». Весь вечеръ мой былъ разстроенъ.

– «Ну, дти, что мы будемъ читать нынче? сказала М[-me] Н[ехлюдовъ], когда вынесли самоваръ.

– «А вдь я привезъ Валтеръ-Скота отъ Нины. Хотите, я буду читать «Ивангое» или Лиза?

– «Лиза, хочешь читать?»

– «Хочу».

Мы вс услись поуютне около матовой лампы, горвшей на рабочемъ стол, Лиза взяла книгу и стала читать своимъ низкимъ, но звучнымъ контральто. —