Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

Порывы, [1 неразобр.], повороты назадъ, затишье, звонокъ, и Балашевъ пустилъ свою лошадь въ самый моментъ звонка. Казачій офицеръ на срой лошадк проскакалъ не слышно мимо его, за нимъ легко вскидывая, но тяжело отбивая задними ногами, проплылъ М[илютинъ]. Таня влегла въ поводья и близилась къ хвосту М[илютина]. Первое препятствіе былъ барьеръ. М[илютинъ] былъ впереди и, почти не перемняя аллюра, перешелъ барьеръ и пошелъ дальше. Съ казачьимъ офицеромъ Балашевъ подскакивали вмст. Таня рванулась и близко слишкомъ поднялась, стукнула задней ногой. Балашевъ пустилъ поводья, прислушиваясь къ такту скачки, не ушиблась ли она. Она только прибавила хода. Онъ опять сталъ сдерживать. Второе препятствіе была рка. Одинъ упалъ въ ней. Балашевъ подержалъ влво, не посылалъ, но онъ почувствовалъ въ голов лошади, въ ушахъ нершительность; онъ чуть приложилъ шенкеля и щелкнулъ языкомъ. «Нтъ, я не боюсь», какъ бы сказала лошадь, рванулась въ воду. Одинъ, другой прыжокъ по вод. На третьемъ она заторопилась, два нетактные прыжка въ воду, но послдній прыжокъ такъ подкинулъ задъ, что, видно было, она шутя выпростала ноги изъ тины и вынесла на сухое. М[илютинъ] былъ тамъ сзади. Но не упалъ. Балашевъ слышалъ приближающіеся ровные поскоки его жеребца. Балашевъ оглянулся: сухая чернющая отъ капель пота голова жеребца, его тонкій храпъ съ прозрачными красными на [1 неразобр.] ноздрями близилась къ крупу его лошади, и М[илютинъ] улыбался ненатурально.

Балашеву непріятно было видть М[илютина] съ его улыбкой; онъ не сдержалъ Тани. Она только что начинала потть на плечахъ. Онъ даже, забывъ увщанія Корда, послалъ ее. «Такъ нужно наддать, – какъ будто сказала Тани. – О, еще много могу», еще ровне, плавне, неслышне стали ея усилія, и она отдлилась отъ М[илютина]. Впереди было самое трудное препятствіе: стнка и канава за нею. Противъ этого препятствія стояла кучка народа, Балашевъ ихъ большинство своихъ пріятелей,[105] М. О., товарищи Гр. и Н. и нсколько дамъ. Балашевъ уже былъ въ томъ состояніи зды, когда перестаешь думать о себ и лошади отдльно, когда не чувствуешь движеній лошади, а сознаешь эти движенія какъ свои собственныя и потому не сомнваешься въ нихъ. Хочешь перескочить этотъ валъ и перескочишь. Ни правилъ, ни совтовъ Корда онъ не помнилъ, да и не нужны ему были. Онъ чувствовалъ за лошадь и всякое движенье ее зналъ и зналъ, что препятствіе это онъ перескочитъ такъ же легко, какъ слъ на сдло. Кучка людей у препятствія была, его пріятель Гр. выше всхъ головой стоялъ въ середин и любовался пріятелемъ Балашевымъ. Онъ всегда любовался, утшаясь имъ посл мушекъ, окружавшихъ его. Теперь онъ любовался имъ больше чмъ когда нибудь. Онъ своими зоркими глазами издали видлъ его лицо и фигуру и лошадь и глазами дружбы сливался съ нимъ и, также какъ и Балашевъ, зналъ, что онъ перескочитъ лихое препятствіе. Но когда артилеристъ знаетъ, что выстрлитъ пушка по [1 неразобр.], которую онъ ударяетъ, онъ всетаки дрогнетъ при выстрл, такъ и теперь онъ и они вс съ замираньемъ смотрли на приближающуюся качающуюся голову лошади, приглядывающейся къ предстоящему препятствію, и на нагнутую впередъ широкую фигуру Балашева и на его блдное, не веселое лицо и блестящіе, устремленные впередъ и мелькнувшіе на нихъ глаза.