Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

«Да, надобно хать скоре», – сказала она себ, еще не зная, куда хать. Но ей хотлось опять той ясности мысли, которую вызывали въ ней качка и движеніе экипажа: «Да, надо хать къ старой Графин на дачу. Вдь Алексй (Вронской) говорилъ мн, что она будетъ рада меня видть, только сама не можетъ пріхать. Да, надо прямо хать къ ней».

Она[1775] посмотрла въ газетахъ росписаніе поздовъ. Вечерній отходитъ въ 8 часовъ, 2 минуты. «Да я поспю». Она позвонила Аннушку, велла заложить теперь ужъ разгонныхъ. И взяла свой любимый красный мшочекъ съ бронзовыми пряжками и вмст съ Аннушкой, объяснивъ ей, что она, можетъ быть, останется ночевать у Графини, уложила всю чистую перемну блья и съ раздраженіемъ, что съ ней рдко бывало, сдлала Аннушк выговоръ за то, что она не положила чистые чулки, и сама съ досадой достала эти чулки и положила и, что было ея самый строгій выговоръ, сказала: «я сама сдлаю, если ты не хочешь сдлать», и сама уложила, застегнула пряжки и сложила пледъ.[1776] Обдъ стоялъ на стол, но она подошла, понюхала хлбъ, сыръ и, убдившись, что запахъ всего състнаго ей противенъ, она сказала, что не будетъ обдать, и велла подавать коляску. Домъ уже бросалъ тнь черезъ всю улицу и былъ ясный, еще жаркій на солнц вечеръ. Петръ положилъ мшочекъ въ ноги, закрылъ ей ноги пледомъ.

– Мн тебя не нужно, Петръ. Если хочешь, оставайся.

– А какъ же билетъ?

– Ну подемъ, правда. А то мн совстно, я тебя замучала.

Петръ весело, какъ бы награжденный годовымъ жалованьемъ, вскочилъ на козлы и, подбоченившись, приказалъ хать на вокзалъ, какъ любятъ называть лакеи.

«Вотъ онъ опять. Опять все ясно», с улыбкой радости сказала себ Анна, какъ только коляска тронулась, и направила свой электрическій свтъ на то, куда она хала и что будетъ тамъ съ матерью и съ нимъ. При яркомъ свт она тотчасъ же увидала, что старая Графиня тутъ посторонняя, что про нее и думать нечего, а вопросъ только въ немъ. Возможно ли все измнить, выдти за него замужъ и быть ему и ей счастливой? «Нтъ и нтъ», отвтила она себ спокойно, безъ грусти. Радость видть всю правду заслонила горе того, что она открывала. Нтъ, невозможно; вдь это уже ршено, мы расходимся, и я длаю его несчастіе, и передлать ни его, ни меня нельзя. Вс мы брошены на свтъ зачмъ то, чтобы мучаться и самимъ длать свои мученія и не въ силахъ быть измнить ихъ». И она перебирала всю жизнь, и все ей грубо, просто и ясно было, и, какъ ни мрачно все было, ясность, съ которой она видла свою и всхъ людей жизнь, радовала ее. «Такъ и я, и Петръ, соскакивающій съ козелъ, и этотъ артельщикъ съ бляхой, – думала она, когда уже подъхала къ низкому строенію Нижегородской станціи. – Зачмъ они живутъ, о чемъ они стараются? Сами не знаютъ».

– Прикажете до Обираловки? – сказалъ Петръ.

Она хотла было сказать, что не нужно. Но если не хать на дачу къ Графин, надо домой хать. И также трудно. И потомъ, разв не все равно?

– Да, – сказала она ему, подавая кошелекъ съ деньгами и мшочекъ, и, развернувъ пледъ, вышла за нимъ.

Какъ только она ступила на землю, выйдя изъ коляски, эта ясность мысли, освщавшая ей все, опять исчезла. Опять она думала о томъ, какъ она прідетъ къ Графин, о томъ, что она скажетъ ему и какъ жизнь ихъ еще можетъ хорошо устроиться. Она сла на звздообразный диванъ по середи комнаты и, опустивъ свое закрытое вуалемъ лицо, ждала. Раздался звонокъ. Какіе то мущины, молодые и шумные, торопливые, развязные и вмст внимательные къ тому впечатлнію, которое они производятъ, прошли черезъ залу. Петръ въ пелерин прошелъ проводить до вагона. Шумные мущины затихли, когда она проходила мимо ихъ по платформ, и одинъ что то шепнулъ о ней другому. Она поднялась на высокую ступеньку и сла одна въ куп на пружинный грязно блый диванъ. Мшокъ, вздрогнувъ на пружинахъ, улегся, и кондукторъ захлопнулъ дверь и щеколду. Дама въ шляпк и двочка смясь пробжали внизу. «У Катерины Андреевны, все у нея», прокричала двочка. Потомъ все затихло, и на Анну нашелъ ужасъ. Она вскочила и бросилась къ двери, чтобы выскочить, но кондукторъ отворялъ дверь, впуская мужа съ женой – врно, помщиковъ.

– Вамъ выйти угодно?