Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

– Ну и Богъ съ нимъ, я его не знаю, но[236] Вронскій мн безъ шутокъ очень, очень нравится, и я знаю этотъ genre,[237] очень рдкій и дорогой у насъ этихъ семей, строгихъ, честныхъ и аристократическихъ, я хала вчера съ его матерью, и это ея любимецъ, и она всю дорогу пла мн похвалы его. И храбръ, и правдивъ, и добръ, и уменъ, и ученъ, и скроменъ. Что, пріятно слушать?

– Да, пріятно, – задумчиво сказала Кити, и глаза ея свтились счастьемъ.

– Какъ вы думаете, можетъ это быть, чтобъ молодой человкъ не смлъ сдлать предложеніе безъ согласія матери?

– Очень, именно онъ. Это такая строгая семья. Она очень просила меня похать къ ней, и я рада повидать старушку и завтра поду къ ней и разскажу вамъ. Однако, слава Богу, Долли долго у Стивы въ кабинет.

– Слава Богу, – сказала Кити, перемняя разговоръ. – Я думаю, обойдется. Папа правду говоритъ: вы вс дуры, только умете ихъ разстроивать, а вотъ умная женщина сейчасъ видна, пріхала и устроила.

– Нтъ, я прежде, нтъ я! – кричали дти, окончивши чай и бжавши къ тет Анн.

– Ну такъ подемъ на балъ?

– Право, не знаю.

– Только поручите мн, я такъ устрою и не дорого. Я такъ и вижу васъ въ черномъ бархат и лиловыхъ цвтахъ.

Въ первый разъ въ этотъ вечеръ Долли говорила съ Степаномъ Аркадьичемъ, наливши ему чая, и онъ шутилъ съ Анной и съ дтьми, видимо только боясь быть слишкомъ веселымъ, чтобы не показать, какъ ребенокъ, что онъ, будучи прощенъ, забылъ свою вину.[238]

* № 6 (рук. № 7).

<АННА КАРЕНИНА. РОМАНЪ.

Отмщеніе Мое.

Степанъ Аркадьичъ Алабинъ, несмотря на вчерашнюю сцену съ женой посл того, какъ открылась его неврность, несмотря на то, что вчера вечеромъ горничная жены Параша не пустила его въ спальню и объявила, что Дарья Александровна больна, не хочетъ его видть и приказала укладывать свои и дтскія вещи, съ тмъ чтобы перехать къ матери, несмотря на все это и на 41 годъ жизни, здоровая натура Степана Аркадьевича взяла свое, и онъ спалъ крпко до привычнаго часа 8 часовъ утра, когда ему было время хать въ присутствіе.[239]

– Ахъ! – вскрикнулъ онъ, когда проснулся и вспомнилъ все, что было. «Обойдется, пройдетъ», подумалъ онъ, спуская съ кровати[240] блыя жирныя, мускулистыя[241] стегны и отъискивая маленькими жилистыми ступнями шитыя женою и подареныя къ прошлому рожденью на золотистомъ сафьян щегольскія туфли. Надвъ щегольской халатъ работы французскаго портнаго, халатъ, который приписанъ былъ послдній разъ въ 80 рублей къ счету портнаго, чтобы составить ровно тысячу, Степанъ Аркадьичъ прошелся по комнат, и, какъ ни не непріятно ему было на душ, легкая походка его сильныхъ ногъ, такъ легко носившихъ ожирвающее красивое тло и широкiй грудной ящикъ, была также красива, и плечи держались также назадъ и грудь впередъ, и[242] румяное лицо, когда онъ взглянулъ на себя въ большое зеркало, было также красиво, и русыя бакенбарды съ серебряной сдиной также красиво вились по сторонамъ щекъ и скулъ,[243] и волоса, несмотря на проведенную ночь, также курчавились по вискамъ и по плши красиво рдли на середин головы.

[244]Вошелъ Матвй, лакей, старый другъ и товарищъ Степана Аркадьича, въ щегольскомъ пиджак, съ золотой цпочкой на жилетномъ карман и съ pince-nez на снурк. Такой же щеголь цирюльникъ почтительно и весело шелъ за нимъ съ своимъ клеенчатымъ сверткомъ и блыми полотенцами и парящейся серебряной кружкой. Цирюльникъ привычными глянцовито пухлыми руками раскладывалъ принадлежности на уложенномъ щеточками, бутылочками, коробочками съ серебряными съ вензелями крышечками и ручками, Матвй подалъ два письма на серебряномъ поднос и телеграмму. Отвтъ заплаченъ. И положивъ руки въ карманы и разставивъ твердо ноги въ мягкихъ сапогахъ, съ боку[245] насмшливо, успокоительно и вмст съ тмъ уныло смотрлъ на своего барина. «Денегъ нтъ, долговъ куча, съ барыней разстройка, а въ ее имнь надо лсъ продать, плохо.[246] Ничего, сударь Степанъ Аркадьичъ, и я не оставлю барина, и обойдется, все обойдется и образуется», говорилъ его взглядъ.

Одно письмо было изъ Петербурга[247] отъ сестры Степана Аркадьича Анны Аркадьевны Карениной. Она писала, что мужъ узжаетъ на ревизію и что ей скучно, несмотря на свтъ, скучно безъ мужа. Примутъ ли ее они къ себ? Она пріхала бы на недлю, и слухи и свтскія и шутки. «Вотъ женщина, – подумалъ Степанъ Аркадьичъ про сестру. – И врная жена, и свтская женщина, и всегда весела и терпима. Нтъ этаго какого то пуризма московскаго», подумалъ онъ. Другое письмо было отъ Лидіи Ивановны, той самой особы, которая была причиной разстройства съ женой. Она ничего не знала или не хотла знать и звала обдать сегодня въ Эрмитажъ[248] и съхаться въ Зоологическомъ саду въ 3 часа посл присутствія. Потомъ былъ черный ящикъ служебныхъ бумагъ въ вид гармоніи.

– Ну а изъ Присутствія? – сказалъ Степанъ Аркадьичъ, придерживая руку цирюльника.

– Гармонія полная, – отвчалъ Матвй, – прикажете принести?