Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг. О жизни

¹⁸⁴Люди знаютъ, что ихъ животная жизнь погибельна, что единственно доступное благо есть любовь, и вмсто того, чтобы отдалять обманчивое благо и стремиться къ истинному, они длаютъ обратное. Страхъ смерти увеличиваетъ борьбу за существованіе и жадность къ наслажденіямъ, и это увеличиваетъ страхъ смерти. Борьба за существованіе чмъ напряженне, тмъ больше отдаляетъ отъ себя единственную возможность блага – любовь. Люди,¹⁸⁵ не понимая или не признавая того, что благо ихъ животной жизни есть ноль, равный всякому другому нолю, вс силы свои употребляютъ на умноженіе этаго ноля. Вырабатываютъ поколніями представленія о хорошей и дурной жизни, и на достиженіе лучшей жизни направлена вся дятельность людей. И имъ кажется, что подчиненіе¹⁸⁶ себя разуму и жизнь любви есть погибель жизни. Какъ въ горящемъ дом баранамъ кажется, что вытаскивающіе ихъ, хотятъ сжечь ихъ.

29.

¹⁸⁷Голосъ истины говоритъ людямъ, что нтъ смерти; но они видятъ и боятся ея. Смерть свою никто изъ нихъ не можетъ знать и видть, но они видятъ ее, какъ видятъ привидніе. Но вдь они живутъ среди смерти, пользуются смертью, разсчитываютъ на смерть. Смерть есть самое естественное явленіе, такъ чего же они боятся? Есть два логически взгляда на жизнь: одинъ что жизнь есть смерть, другой что жизнь есть жизнь. И ни при томъ, ни при другомъ нельзя бояться смерти; п[отому] ч[то] для перваго взгляда она всегда есть, а для 2-го ея никогда нтъ. Животное не боится смерти, и разумное существо не можетъ бояться ея. Страхъ не отъ смерти, а отъ неопредленности взгляда, отъ перехода отъ однаго къ другому. Страшно имъ только жизнь, которую они теряютъ, когда не должно бы терять ее.

30.

Страхъ смерти происходитъ отъ предположенія, что существованіе плотское совпадаетъ съ жизнью, и потому уничтоженіе плотского существованія должно быть и уничтоженіе жизни. И они боятся потерять свое особенное я, которое имъ кажется жило въ ихъ тл и выражалось ихъ сознаніемъ, но вдь этаго нтъ. Тла не было однаго, также и не было сознанія однаго. Есть только рядъ послдовательныхъ прерывающихся сознаній. Сонъ. Если есть одно особенное я, то оно должно быть не въ сознаніи, а въ томъ, что связываетъ послдовательныя сознанія въ одно. Связываетъ сознанія въ одно то, что называется характеромъ, что есть особенное отношеніе къ міру каждаго живаго существа. Только это¹⁸⁸ мы знаемъ, какъ основу жизни, и въ себ и въ другихъ существахъ. Основа эта¹⁸⁹ не совпадаетъ съ существованіемъ, и потому уничтоженіе тла и сознанія не можетъ служить признакомъ уничтожения этаго особеннаго я.¹⁹⁰

31.

Мы боимся потерять при смерти свое пространственное тло и свое временное сознаніе, но¹⁹¹ мы и то и другое теряемъ и не боимся. Если мы боимся, то мы боимся потерять то, что соединяетъ и то другое въ одно? Потерять же этаго мы не можемъ, п[отому] ч[то] это не явилось съ нашимъ рожденіемъ, а живетъ вн времени. Это есть особенность моего отношенія къ міру, къ добру и злу. И это въ сознаніи моемъ представляется мн независимымъ отъ времени, по разсужденію же всегда наблюдаемымъ представляется происшедшимъ отъ причинъ, скрывающихся въ безконечномъ времени и пространств, т. е. тоже вн ихъ. Тло и сознаніе временныя¹⁹² прекращаются, но истинное сознаніе своего отношенія къ міру не можетъ прекратиться, п[отому] ч[то] оно живетъ вн времени и пространства.

32.

Смерть видна только человку, не понимающему жизнь въ своемъ отношеніи къ міру и въ простр[анственномъ] и временномъ существовавiи. Для такого человка вся жизнь есть смерть. Для человка же, положившаго жизнь въ установленіи согласнаго съ разумомъ отношенія, движеніе временной жизни, огрубеніе членовъ, ослабленіе, устареніе есть увеличеніе жизни, a прекращеніе плотскаго существованія есть начало новой жизни. Вдь есть только, истинно есть отношеніе къ міру и, когда есть это отношеніе и выработано новое, неумщающееся въ существованiи, то нельзя думать и говорить о смерти. Существованіе и жизнь въ обратномъ отношеніи: увеличеніе одной уменьшаетъ другую, и на оборотъ.¹⁹³ Думать что человкъ умираетъ съ плотской смертью, все равно что думалъ человкъ, вообразившій, что его тнь онъ самъ, когда бы онъ пересталъ видть свою тнь.

33.