Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг. О жизни

«Но какъ же отрицать смерть, когда мы видимъ уничтоженіе жизни. Человкъ былъ и его нтъ»? Какъ нтъ? А что значитъ то, что какъ дйствовалъ на меня умершій человкъ при жизни, также дйствуетъ онъ и теперь. Его жизнь входитъ въ меня, становится моей жизнью. Становясь на ступень, на которую онъ сталъ, я начинаю видть, гд онъ, но и, наблюдая вн себя, я вижу, что онъ дйствуетъ на людей какъ растущее живое, но не умирающее.¹⁹⁴ Сократъ дйствуетъ на¹⁹⁵ людей, переворачивая имъ жизнь. Они живутъ послдствіями его жизни. «Да и это и есть жизнь. Послдствія же [1 не разобр.] Да¹⁹⁶ [1 не разобр.]и есть его жизнь. – Я не вижу только пространственнаго и временнаго центра, но центръ есть. Каковъ онъ, не знаю, но знаю, что то, что была его жизнь, то и осталось. На этихъ людяхъ мы можемъ видть основу, по которой они не сомнвались въ своемъ безсмертіи. Они видли въ этомъ существовали жизнь, къ которой они шли. И видли свтъ впереди себя и позади свтъ, разливаемый¹⁹⁷ новымъ центромъ жизни на людей. Вру въ безсмертіе нельзя принять по доврію, надо ее сдлать. Зерно повритъ въ жизнь, только когда проростетъ.

* № 8. 198

11.

Но удивительное дло! Люди съ родившимся разумнымъ сознаніемъ продолжаютъ утверждать, что жизнь не въ этомъ разумномъ сознаніи, а въ животной личности. Зерно проросло и утверждаетъ, что жизнь въ немъ, а не въ ростк.

«Да», говорятъ люди, «правда, что человку кажется иногда, что въ немъ есть два я, но это иллюзія. И иллюзія не есть я животной личности, которое не можетъ про себя знать, но иллюзія въ томъ самомъ разумномъ сознаніи, которое отрицаетъ жизнь одной личности. Существуетъ, дйствительно существуетъ только то, что подлежитъ наблюденію: подлежитъ же наблюденію животная личность человка. То же, что человку кажется, что дятельность этой животной личности управляется разумнымъ сознаніемъ, есть обманъ. Кажущіяся независимыми проявленія этого сознанія вс зависятъ отъ физическихъ причинъ. Поврежденія мозга, гипнотизмъ и сотни другихъ явленій показываютъ, что проявленія разумнаго сознанія вс находятся въ зависимости отъ матеріальныхъ причинъ. Человкъ лишается этаго сознанія и продолжаетъ жить, и потому проявленія сознанія суть послдствія дятельности животной личности.

<Безъ земли подъ кореньями не могла бы вырости груша. Если вынуть землю изъ подъ нея, не будетъ груши, поэтому появленіе груши есть послдствіе дятельности земли.> Совстно распутывать такой нелпый софизмъ, но софизмъ этотъ, не смотря на свою нелпость, составляетъ догматъ вры, такъ называемыхъ ученыхъ нашего времени.

<Животное даже мы признаемъ живымъ только тогда, когда оно¹⁹⁹ какъ Буридановскій оселъ не можетъ взять одну или другую вязанку сна, и когда оно²⁰⁰ можетъ выбрать.

Свобода, которую мы чувствуемъ въ себ какъ самую жизнь, есть для насъ и призракъ всякой другой жизни. Безъ этаго сознанія свободы мы не имли бы понятія ни о какой другой жизни.>

То обстоятельство, что въ разумномъ сознаніи являются перерывы и прекращенія, происходящiя отъ вншнихъ причинъ, столь же мало доказываетъ то, что она есть произведете вншнихъ причинъ, какъ и то, что груша, выросшая на дерев, есть произведете земли подъ ея кореньями.

И чтобы вывести понятіе груши изъ земли, необходимо надо придумать сложную миологію происхожденія органическаго изъ неорганическаго, въ которомъ ничего не будетъ реальнаго, то самое, что длаетъ наука, стараясь показать возможность происхожденія органическаго изъ неорганическаго и разумнаго изъ животнаго.

Разсужденіе о томъ, что нарушеніе законовъ животнаго существованія нарушаетъ и жизнь, доказываетъ только то, что существованіе животнаго можетъ продолжаться безъ жизни, такъ же какъ и существованіе вещества можетъ продолжаться безъ существованія животнаго и что мы разсматриваемъ не жизнь, а сопутствующiя ей обстоятельства. Точно такъ же какъ, разсуждая о томъ, что перенесете земли изъ подъ корней груши въ другое мсто нарушило бы ростъ груши, доказываетъ только, что земля можетъ быть и безъ груши, и что мы разсматриваемъ не грушу, а землю.

Грушу мы разумли какъ растеніе, плодъ, произрастающій при извстныхъ условіяхъ; такъ же и жизнь мы разсматриваемъ какъ разумное сознаніе, являющееся при извстныхъ условіяхъ, и груша остается груша, и разумная жизнь остается жизнью, несмотря на ложныя разсужденія людей, толкующихъ объ земл для опредленія груши и о существованіи животнаго для опредленія жизни. Жизнь ни своя, ни чужая, никакая жизнь не мыслима безъ разумнаго сознанія, управляющаго матеріяльными условіями, тми самыми условіями, которымъ подчинено животное существованіе. Такъ какъ же можетъ опредленіе условій животнаго существованія опредлять жизнь, которая состоитъ въ управленіи ими?

И въ себ и въ другихъ существахъ мы понимаемъ жизнь только какъ подчиненiе закону, который находится въ насъ и составляетъ нашу жизнь.