Критик А. А. Дивильковский увидел в рассказе «Коновалов» «случай
В. В. Воровский в написанной в 1902 г. статье «О М. Горьком» развенчал как народнические, так и либерально-буржуазные концепции раннего творчества писателя. В частности, резко полемизируя с Ляцким, он писал: «Коновалов еще тесно связан с обществом; он живет, поскольку может, ремеслом, он не оторвался еще от среды, породившей его <…> Он уже чувствует <…> что „жизнь — яма“, но, решая по-своему общественный вопрос, он исходит не из отрицания общества, а, напротив, из чисто социальной точки зрения. „Нужно такую жизнь, чтобы в ней всем было просторно и никто никому не мешал“, — заявляет он. Или: „Кто должен строить жизнь?“ — спрашивает он и, не запинаясь, решает: „Мы! сами мы!“» (
А. В. Луначарский оценивал Коновалова как «чудесный, привлекательный тип, который нашел свое законченное выражение <…> Эти Коноваловы — чудесные люди в смысле чуткости и даже мечтаний, но лишенные какой бы то ни было силы, люди, в которых босячество и пьянство порождалось отсутствием возможности претворения мечты в дело <…> Такие люди оказываются Гамлетами, нытиками, совершенно негодными неврастеническими интеллигентами» (
Рассказ «Коновалов» — одно из самых популярных произведений Горького. Об этом свидетельствуют многочисленные отзывы читателей. Уже в 1903 г. появилась статья Е. Соловьевой «М. Горький в суждениях народа», в которой были собраны отзывы рабочих, крестьян и мастеровых о «Коновалове» (см. «Образование», 1903, № 9, стр. 93–100).
В Архиве А. М. Горького хранятся письма, свидетельствующие об интересе к рассказу «Коновалов» не только рядовых читателей, но и писателей, общественных деятелей (письма П. X. Максимова от 30 октября 1910 г. КГ-п-49-2-1, Отто Исаковца от 22 мая 1913 г. КГ-ин-2-85-1 и др.). 22 июля 1897 г. Поссе писал Горькому: «У меня душевная чахотка <…> в ближайшем будущем намерен освободиться по примеру Вашего Коновалова, с которым у меня большое родство, несмотря на то, что тот не умел читать, а я два факультета прошел…» (Архив А. М. Горького, КГ-п-59-1-9).
Интересно свидетельство Ю. Мартова (Ю. О. Цедербаума). В конце 1896 г. он сидел в тюрьме по делу «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» вместе с В. И. Лениным, Г. М. Кржижановским, В. О. Старковым, А. А. Ванеевым. После приговора часть заключенных была отправлена из Петербурга в Москву для пересылки в Сибирь. «Это путешествие из Петербурга в Москву, — писал Мартов, — мне памятно тем, что я впервые услышал имя Максима Горького и познакомился с ним как с писателем. В захваченной нами свежей книжке „Нового слова“ мы прочли повесть „Коновалов“, — прочли с восторгом и захватывающим интересом. Имя автора нам ничего не говорило, хотя кое-кто и читал, быть может, тот или иной из прежних его рассказов, и никто из нас не знал его биографии. Но сама по себе повесть свидетельствовала о нарождении крупной художественной силы, а новая струя, бившая в этом произведении, говорила нам о том, что автору, наверное, предстоит сыграть какую-то особую роль в новой полосе общественного развития, в которую мы явно вступали» (Ю.в. Записки социал-демократа. М., 1924, стр. 319).
В 1903 г. Горький одобрил иллюстрации к «Коновалову», принадлежащие И. С. Куликову, ученику Репина. Познакомившись с Горьким, он показал ему свои рисунки к рассказам «Коновалов», «Двадцать шесть и одна». «Прекрасное исполнение рисунков, а главное, тонкое понимание психологии персонажей рассказов очень понравились Горькому, — пишет В. А. Фильберт. — В знак глубокой признательности Алексей Максимович подарил Куликову сборник своих рассказов с лаконической надписью:
р. 15.
р. 20.
р. 26.
р. 29.
р. 29.