Полное собрание сочинений. Том 4

Очень неоднозначная «наука». Наука, как целое, с одной стороны вне этична, с другой же – с точностью да наоборот. И не всё здесь так просто, как может показаться на первый взгляд. Во-первых, наука – это не только теоретическое осмысление (теория), но и практическое применение (практика) того или иного знания. Теория, в свою очередь, не одна голая истина, но и её поиск, поиск же подразумевает методологию. Практика, в свою очередь, – это дело не только и не столько самого ученого, но и вышестоящих инстанций, которые, во многом, и говорят, что делать.

Сама научная (объективная) истина вне этична, она «по ту сторону» всякой иллюзии, в т.ч. и этики. Именно поэтому одним из свойств науки является вне моральность, и с этим, в общем-то, никто не спорит. Действительно, какое дело этике до возможностей расщепления атомов или возможности клонировать человека? Это голые факты и жизнь они, в общем-то, никак не затрагивают. Таким образом, вопросы вроде «А можно ли такое открывать?» или «Хорош или плох такой-то закон (именно как сам закон, а не его использование)?» – это вопросы совершенно несуразные. Задавать их – значит вообще не понимать, что есть то, о чём и к чему они вопрошают (собственно знание). Но то – объективность. Истина, объективное знание – это факты реальной действительности; сама действительность. Как, спрашивается, действительность может быть этичной или неэтичной? Это просто есть, а уж нравится вам это или нет – решать вам и только вам. Факты, они, знаете ли, вне человека.

Впрочем, что законы реального мира не зависят от человека – дело ясное. И здесь, действительно, ни о какой этике речи не идёт. Но остальное-то уже от человека. Поясняю. Одно дело – истина как таковая, это вне человека, но достижение этой истины, ясное дело, дело рук человеческих. А то, что от человека, то уже может быть как этично, так и неэтично, следовательно, методология (т.е. путь к истине) этична. В самом деле, здесь мы можем в полном праве говорить об этике. Можно ли использовать в опытах людей или животных? И если да, то в какой степени? Можно ли загрязнять окружающую среду? Насколько? И т.д. Само собой, этична и практика науки. И если о приказах сверху мы можем сказать, что то – и не наука, а политика (внутренняя или внешняя), т.е. этика науки сюда не относится, то к самому учёному этика имеет уже самое непосредственное отношение. Основной вопрос здесь в том, должен ли учёный исполнять приказы, противоречащие этическим нормам? Как то: создать бактериологическое оружие, прибор для воздействия на подсознание людей и т.п. С одной стороны он должен, за то ему и деньги платят; в конце концов, это его долг как учёного. Но с другой стороны – мораль, и он может отказаться, уволиться, если ему так уж не хочется делать какую-то работу. Так что же надо? Вот вам и вопрос этики.

Таким образом, все, что зависит от человека – этично. Зависит же путь к истине (ибо открывает истину всё же человек) и её применение (практика). Здесь этика науки вправе говорить, но… В самом начале данной главы я сказал, что этика науки очень неоднозначная «наука». На счет неоднозначности (т.е. с разными ипостасями науки) мы разобрались, но и кавычки здесь были поставлены не случайно. Этика субъективна. Вот вы скажете, что клонировать человека неэтично, а я скажу, что это великое благо, добро (и т.п.) и очень даже этично. Или ядерное оружие, угроза уничтожения мира? А я скажу – спасение от мировых войн. Где правда? Или методология: на людях нельзя проводить опыты? А лечиться мы тогда чем будем? Или, быть может, хотя бы нужно, чтобы человек был осведомлен? А если весь смысл данного (безусловно, теоретически замечательного) метода в том, чтобы человек не знал, что его лечат? На счет этики нельзя сказать ничего общеобязательного (что необходимо для науки), это частное мнение. Причина тут всё в той же не «от-объективности», а «от-человечности», т.е. субъективности. Так что, этика науки, безусловно, имеет право на существование; как особый раздел этики как таковой. Но то не наука. Нет и не может быть такой науки, как этика, к чему бы она ни относилась. Как только этика приобретает всеобщий статус (объективность, в широком смысле), она становится законодательством и переходит из философии в правоведение. На уровне же собственно философии, этика науки являет и может являть из себя только субъективные размышления, что, впрочем, и так очевидно, ибо это философия.

Что же в итоге? Во-первых, нужно понимать, где об этике говорить можно, а где нельзя, что, однако, понимает далеко не каждый. И, во-вторых, даже там где этика есть, она – не наука и наукой быть не может. Так что, господа философы, размышляйте сколько вам влезет, но знайте себе место, ибо смешно смотреть.