Полное собрание сочинений в 8 томах. Том 3

Да, но пятен
Не могут с барсов снять. Когда б ты мог
Снять стыд с меня, вернул бы я залог.
От века люди честью дорожили:
Ведь без нее мы стали б горстью пыли.
Сокровище на свете разве есть
Ценней, чем незапятнанная честь?
Нужнее жизни добрая мне слава:
Ее отдав, на жизнь утрачу право.
Так жил я, так умру. О мой король,
За честь мою сразиться мне позволь!

Король Ричард

Кузен, подай пример: верни перчатку.

Болингброк

О! Сохрани господь! Чтоб нашу схватку
Я отменил на радость наглецу?
Как мне тогда смотреть в глаза отцу?
И если бы нанес мне оскорбленье
Мой же язык словами отреченья, —
Я был бы беспощаден: в тот же миг
Свой подлый я бы откусил язык,
Чтоб выплюнуть за трусость, в знак укора,
Его в лицо врага — сосуд позора.

Гант уходит.

Король Ричард

Нам подобает лишь повелевать,
Но не просить. Коль скоро мы не можем
Вас помирить, то назначаем встречу
Вам в Ковентри в день Ламберта святого.
Там спор, раздутый яростью речей,
Решится сталью копий и мечей.
Раз не миритесь, — тот пусть будет правым,
Чья доблесть победит в бою кровавом.
Лорд-маршал, шлите свой отряд туда
Готовить все для божьего суда.

Уходят.

Сцена 2

Лондон. Покой во дворце герцога Ланкастерского.

Входят Гант и герцогиня Глостерская.

Гант

Увы! Мне голос крови говорит
Настойчивей, чем сетованья ваши,
Чтоб я убийцам Глостера отмстил.
Но если наказание — в руках
Того, кто сам причастен к злому делу
И кто не может быть наказан нами, —
Пусть небеса свершают правый суд;
Когда настанет срок, они обрушат
Возмездие на головы злодеев.

Герцогиня

Иль мысль о брате гнев твой не пришпорит?
Иль в старом сердце жар любви остыл?
Семь сыновей Эдварда, из которых
Один — ты сам, как семь сосудов были,
Наполненных его священной кровью,
Как семь ветвей единого ствола!
Рок осушил иные из сосудов;
Иные ветви парки отсекли.
Но Томас, милый мой супруг, мой Глостер!..
Он был сосудом с драгоценной кровью,
Цветущей ветвью гордого ствола!
Разбит сосуд кощунственной рукой,
И вытекла божественная влага;
Упала ветвь под топором убийцы,
И облетела пышная листва.
Ах, Гант! Одна утроба вас носила,
Из одного металла в ту же форму
Отлиты вы. И пусть еще ты жив,
Пусть дышишь ты, — но в нем и ты убит.
На смерть отца ты дал свое согласье,
Смотря на гибель брата безучастно:
Ведь Глостер был подобием отца.
Не называй терпеньем малодушье!
Снеся безропотно убийство брата,
Покажешь ты свирепому убийце,
Что он легко покончит и с тобой.
Терпение к лицу простолюдинам,
У благородных это значит — трусость.
Что мне добавить? Лишь отмстив за брата,
Ты жизнь свою сумеешь сохранить.

Гант