Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Но этимъ должно ограничиться то, чт`o я могу сказать въ пользу Vinet. Кажется, этого не мало, и ты можешь быть доволенъ. Я наюсь, что ты, видя какъ охотно я отдаю справедливость твоему пріятелю въ отношеніи практическаго примненія, захочешь и мн отдать справедливость въ томъ, что я не могу согласиться съ нимъ въ тхъ основныхъ началахъ, изъ которыхъ онъ выводитъ свои требованія. Или, лучше сказать, не могу я согласиться съ нимъ не потому, чтобы его основныя начала противорчили моимъ, но потому, что основныхъ началъ у него не нахожу никакихъ, твердыхъ, опредленныхъ, ясно согласныхъ. Нахожу у него смшеніе всякихъ началъ, смотря по тому, чт`o ему для его декламаціи кажется на ту минуту эффектне. Такъ, не поставивъ яснаго опредленія ни церкви, ни государству, какъ я сказалъ въ прошедшемъ письм, онъ говоритъ иногда, какъ вещь обще-христіанскую, то, чт`o можетъ относиться къ одному виду протестантства. Иногда относитъ къ государству вообще то, что можно отнести только къ государству слпленному изъ разнородныхъ кусковъ, какъ Соединенные Штаты. Во многихъ мстахъ декламируетъ онъ о томъ, какъ вра должна проникать во вс отношенія людей, и потомъ, рядомъ съ этими возгласами и какъ бы забывая ихъ, декламируетъ противъ того, чтобы государство находилось въ какомъ-либо опредленномъ отношеніи къ вр, господствующей въ народ.

Ты, защищая его и опровергая меня, длаешь свое построеніе понятій объ отношеніи государства къ церкви, но также по примру своего пріятеля Vinet говоришь очень горячо, часто остроумно, но не ищешь для своего построенія твердаго матеріала. Ты говоришь: „Государство — не устройство общества, а самое общество”. И сказавъ это, сейчасъ же упрекаешь меня въ Луи-Бланств и спрашиваешь: „разв государство обязано мн доставлять хлбъ, богатство, свднія, — словомъ, все нужное для земной жизни?” За этимъ слдуетъ выходка о томъ, что „не слдуетъ на государство возлагать отеческія, наставничьи или какія бы то ни было распорядительскія обязанности въ отношеніи гражданъ”. Я не буду спорить противъ этой выходки, но не умю согласить ее съ тмъ положеніемъ, что государство — не извстное устройство, но самое общество.

Церковь, говоришь ты, не есть устройство общества, ибо общественный элементъ входитъ въ нее какъ второстепенный. Въ ней первое — человкъ, т.-е. лице. Въ государств все — общество; въ церкви все — человкъ. Но если для нея человкъ — все, если она обнимаетъ его вполн, то какъ можетъ она длать это, не опредляя характера его отношеній къ обществу? Неужели общество магометанъ или жидовъ будетъ имть одинакіе нравы съ обществомъ христіанъ? Или общество квакеровъ — одинакіе нравы съ обществомъ латинцевъ? Еслибы лютеране, латинцы, кальвинисты и англиканцы устроили — каждые — свою жизнь совершенно послдовательно своимъ убжденіямъ, то неужели каждое общество не имло бы своихъ особенныхъ нравовъ и обычаевъ, сообразныхъ особенности своихъ убжденій?

Ото всхъ отъ нихъ отличалось бы общество православное, т.-е., разумется, согласное съ своимъ основнымъ ученіемъ. — Но если вра народа иметъ такое тсное соединеніе съ его нравами и обычаями, то какъ же не будутъ имть къ нимъ никакого отношенія его законы? — Конечно, завоеваніемъ, или какими-нибудь подобными несчастными обстоятельствами могутъ и, по большей части, дйствительно накладываютъ на народъ законы, несогласные съ его нравами, обычаями и врою; но разв то, чт`o бываетъ, законъ для того, чт`o должно быть?