„Для государства, говоришь ты, врою служитъ общественное мнніе, которое есть сумма връ человческихъ въ посредственномъ временномъ ихъ проявленіи”. Для чего же ты хочешь, чтобы государство сообразовалось лучше съ этимъ временнымъ, часто ошибочнымъ проявленіемъ народныхъ убжденій, а не съ самимъ источникомъ ихъ? Къ тому же говоря: „сумма връ”, а не „вра”, ты непремнно хочешь подъ словомъ государство понимать или Соединенные Штаты, или Австрію, т.-е. случайный или насильственный слпокъ разногласныхъ народностей. Но такое соединеніе разногласій, которыя воюютъ, встрчаясь другъ съ другомъ, и силятся разорваться при первой возможности, — не можетъ идти въ примръ гармоническаго устройства государства.
Ты продолжаешь: „общественное мнніе устанавливаетъ общественную нравственность, по существу своему временную и условную, — единственное правило для государства; слдовательно, оно должно быть нравственнымь”. Я не понимаю здсь силлогизма. Почему же единственное правило для государства должна быть только временная нравственность, происходящая изъ случайнаго и временнаго общественнаго мннія? Отчего не та — не временная и не случайная — нравственность, происходящая не изъ случайной прихоти общественнаго мннія, но прямо изъ вры, господствующей въ государств? Можетъ быть, впрочемъ, что здсь-то именно и заключается узелъ всего различія между нашими мнніями, по крайней мр въ отношеніи къ ихъ практическому примненію. Для тебя главное основаніе государства, причина его такого или такого направленія и образованія — однимъ словомъ, его душа, — есть общественное мнніе, или мнніе большинства. Для меня душа государства есть господствующая вра народа. Но подумай: право господствованія большинства не сведется ли, въ послднемъ результат, къ праву сильнаго? Конечно, и при твоемъ и при моемъ понятіи о государств должно предположить въ немъ возможность такого оборота вещей, при которомъ грубая эгоистическая сила господствуетъ надъ разумомъ и убжденіями народа. Но при моемъ предположеніи это можетъ случиться только обманомъ или явнымъ насиліемъ, т.-е. беззаконно. При твоемъ предположеніи это будетъ законное господство партіи, превосходящей по количеству или по сил. Вслдствіе этого неизбжно надобно будетъ признать понятіе Гегелево, что всякое правленіе въ государств равно законно, только бы стояло, и всякая революція равно законна, только бы удалась, и правленіе то беззаконно, которое свергнуто, и революція беззаконна, которая не удалась. Эти-то безнравственныя убжденія и привели Европу къ теперешнему ея положенію. Но въ вопрос объ отношеніи государства къ церкви ты идешь гораздо дальше Гегеля. Онъ видитъ тсную связь между ними, которую ты не признаешь.
Ты кончаешь письмо свое словами: „въ дйствительномъ мір, между этими противуположностями (между церковью и государствомъ) нтъ примиренія, такъ сказать — моста; и потому они не могутъ ни сидть вмст на одномъ престол, ни подчинять себя одинъ другому”. Не противорчатъ ли эти слова тому, что ты самъ говорилъ сейчасъ же прежде о томъ, что общественное мнніе и общественная нравственность служатъ именно этими примирительными мостами между врою и государствомъ?
Прежде еще ты говоришь: „для общества нтъ ничего вчнаго; все для него, какъ и оно само, временно и случайно; вчность существуетъ только для человка — не какъ гражданина, а какъ лица. Государство, которое захочетъ служить вчности, должно принять или уставъ Василія Великаго, или иное подобное учрежденіе, но въ обоихъ случаяхъ оно перестаетъ быть государствомъ”. Я думаю, что тутъ есть какая-нибудь ошибка въ твоихъ выраженіяхъ. Ибо не можетъ быть, чтобы ты въ самомъ дл думалъ, что цль государства должна быть только временная и случайная, а все вчное къ нему не относится. Тогда для него и въ немъ не существовало бы ни справедливости, ни нравственности, ни святости законовъ, ни достоинства человка, ни духа народнаго и проч., но только удобное и полезное для временныхъ цлей. Тогда, способствуя всми мрами къ развитію благосостоянія физическаго въ народ, оно должно всми также зависящими отъ него мрами заглушать развитіе духовное, какъ могущее быть иногда прямо противно этимъ временнымъ цлямъ земнаго благосостоянія. Хотя бывали можетъ-быть правители государствъ, которые имли подобныя убжденія, но, кажется, никто не смлъ ихъ громко выговаривать.