Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Въ Россіи Христіанская Религія была еще чище и святе. Но недостатокъ классическаго міра былъ причиною тому, что вліяніе нашей церкви, во времена необразованныя, не было ни такъ ршительно, ни такъ всемогуще, какъ вліяніе церкви Римской. Послдняя, какъ центръ политическаго устройства, возбудила одну душу въ различныхъ тлахъ и создала такимъ образомъ ту крпкую связь Христіанскаго міра, которая спасла его отъ нашествій иноврцевъ; — у насъ сила эта была не столь ощутительна, не столь всемогуща, и Россія, раздробленная на удлы, не связанные духовно, на нсколько вковъ подпала владычеству Татаръ, на долгое время остановившихъ ее на пути къ просвщенію.

Не нужнымъ почитаю я доказывать здсь, что система раздробленія была свойственна не одной Россіи, что она была во всей Европ и особенно развилась во Франціи, не смотря на то остановившей стремительный натискъ Арабовъ[20]. Но мелкія королевства, связанныя между собою сомнительною и слабою подчиненностью политическою, были соединены боле ощутительно узами религіи и церкви. Извстно также, что дти владтелей такихъ королевствъ наслдовали поровну владнія своего отца, раздробляя его такимъ образомъ боле и боле; и что образъ внутренняго управленія ихъ во многомъ походилъ на образъ управленія нашихъ Удльныхъ Князей. Изъ этого однако не слдуетъ, чтобы феодальная система и система удловъ были одно и тоже, какъ утверждали у насъ нкоторые писатели; ибо, не говоря уже о другомъ, одна зависимость феодальнаго устройства отъ церкви, служащей первымъ основаніемъ всхъ феодальныхъ правъ и отношеній, уже полагаетъ такое различіе между двумя системами, что непонятно, какимъ образомъ многіе изъ литераторовъ нашихъ, хотя на минуту, могли почитать ихъ одинакими. Но съ другой стороны феодальное устройство представляетъ столько сходнаго съ нашими удлами, что нельзя не предположить, что система удловъ была однимъ изъ элементовъ феодализма[21].

Этотъ элементъ, отчужденный отъ всего остальнаго образованія Европы, произвелъ у насъ то устройство, котораго слдствіемъ были Татары, коимъ мы не могли противопоставить ни зрлой образованности, ни силы единодушія. Не имя довольно просвщенія для того, чтобы соединиться противъ нихъ духовно, мы могли избавиться отъ нихъ единственно физическимъ, матеріяльнымъ соединеніемъ, до котораго достигнуть могли мы только въ теченіе столтій. Такимъ образомъ очевидно, что и нашествіе Татаръ и вліяніе ихъ на послдующее развитіе наше, имло основаніемъ одно: недостатокъ классическаго міра. Ибо, теперь даже, раздлите Россію на такіе удлы, на какіе она раздлена была въ 12-мъ вк, — и завтра же родятся для нея новые Татары, если не въ Азіи, то въ Европ. Но еслибы мы наслдовали остатки классическаго міра, то религія наша имла бы боле политической силы, мы обладали бы большею образованностью, большимъ единодушіемъ, и слдовательно, самая раздленность наша не имла бы ни того варварскаго характера, ни такихъ пагубныхъ послдствій.

Этотъ же недостатокъ образованности общаго развивающагося духа, происходящій отъ недостатка классическаго міра, отзывается и въ самой эпох нашего освобожденія отъ Татаръ.

Намъ не предстояло другаго средства избавиться отъ угнетенія иноплеменнаго, какъ посредствомъ соединенія и сосредоточенія силъ; но такъ какъ силы наши были преимущественно физическія и матеріяльныя, то и соединеніе наше было не столько выраженіемъ единодушія, сколько простымъ матеріяльнымъ совокупленіемъ; и сосредоточеніе силъ было единственно сосредоточеніемъ физическимъ, не смягченнымъ, не просвщеннымъ образованностію. Потому, избавленіе наше отъ Татаръ происходило медленно и, совершившись, долженствовало на долгое время остановить Россію въ томъ тяжеломъ закоснніи, въ томъ оцпенніи духовной дятельности, которыя происходили отъ слишкомъ большаго перевса силы матеріяльной надъ силою нравственной образованности. — Это объясняетъ намъ многое, и между прочимъ показываетъ причины географической огромности Россіи.