Не для судей моих в ответ на суд жестокий, Но для тебя, былых годовМой друг единственный, печальный и далекий, Я сердце высказать готов.Ты понял скорбь души, заглохшей на чужбине, Но сам нередко говорил,Что должен я беречь и прятать, как святыню, Ее невысказанный пыл.Ты музу скромную, не зная оправданья, Так откровенно презирал…О, я тебе скажу, как часто в час страданья Ее, изменницу, я звал!Я расскажу тебе, как я в тоске нежданной, Ища желаниям предел,Однажды полюбил… такой любовью странной, Что долго верить ей не смел.Бог весть, избыток чувств рвался ли неотвязно Излиться вдруг на ком-нибудь,Воображение ль кипело силой праздной, Дышала ль чувственностью грудь,–Но только знаю я, что в жизни одинокой То были лучшие года,Что я так пламенно, правдиво и глубоко Любить не буду никогда.И что ж? Неузнанны, осмеяны, разбиты, К ногам вседневной суетыПопадали кругом, внезапной тьмой покрыты, Мои горячие мечты.Во тьме глухих ночей, глотая молча слезы (А слез, как счастия, я ждал!),Проклятьями кормил я девственные грезы И понапрасну проклинал…Порой на будущность надежда золотая Еще светлела впереди,Но скоро и она погасла, замирая В моей измученной груди…Тому уж год прошел, то было ночью темной. Раз, помню, выбившись из сил,Покинув шумный пир, по площади огромной Я торопливо проходил.Бог знает, отчего тогда толпы веселой Мне жизнь казалась далека,И на сердце моем, как камня гнет тяжелый, Лежала черная тоска.Я помню, мокрый снег мне хлопьями нещадно Летел в лицо; над головойХолодный ветер выл; пучиной безотрадной Висело небо надо мной.Я подошел к Неве… Из-за свинцовой дали Она глядела всё темней,И волны в полосах багровых колебали Зловещий отблеск фонарей.Я задрожал… И вдруг, отчаяньем томимый, С последним ропотом любвиНа мысль ужасную напал… О, мимо, мимо, Воспоминания мои!