Полное собрание творений. Том II. Письма

Учение о монархии души подытоживает как этику Синезия, так и его политическую теорию. Царь есть имя Бога, – потому и внутренний человек, и государство должны быть устроены по-божески, т. е. по-царски. Значит ли это, что Синезий был убежденным монархистом? По-видимому, мы должны ответить на этот вопрос и положительно, и отрицательно: он был монархистом, но отнюдь не в нашем, варварском смысле этого слова, подразумевающем на царстве некоего чужеродного своим подданным «помазанника». В собственном смысле Синезий признает необходимость императорской власти, а не царской – об этом мы говорили уже в статье к первому тому. Теперь мы должны развить это рассуждение с учетом сказанного в комментарии к Письмам.

Мы совершенно убеждены в том, что всякое политическое устройство есть проекция вовне устройства душевного. Соответственно, всякая монархия политическая предполагает в первую очередь монархию души. Но и монархия политическая, и монархия души могут быть поняты двумя весьма различными способами – монистическим и холистским. В первом случае монархом признается рассудок, который оказывается внешним и чужеродным всему остальному человеческому существу, и – раз уж ему вручается власть – должным осуществлять ее, не считаясь с природой своих подданных, каковыми являются страсти-влечения. Это картина души человека малоазийского: и вавилонянина, и еврея, и араба. Критика этого воззрения состоит в том, что рассудок и страсти предполагают друг друга, что делает войну рассудка со страстями обреченной на бесконечную длительность, без всяких надежд и на победу, и на окончательное уничтожение любой из сторон (совесть – неуничтожимый остаток рассудка, а нечистый помысл – страстей). Даже сторонники такого рода внутренней монархии, смутно понимая это, учат о необходимости божественного вмешательства для решения ими же самими срежессированного конфликта. Рассудок не годится на роль монарха в душе, ибо он не есть сам человек, но – некое отвлечение от человека: функция, но не личность. В дневном, бодрственном, «когитальном» состоянии сознания человек вообще не видит ни в себе, ни в мире ничего кроме отношений и функций. Он смутно предполагает и предчувствует жизнь, но отнюдь не живет. Холистская точка зрения провозглашает внутренним монархом ум или, лучше сказать, умного человека в составленном (из умного и не-умного) человеке. Этот умный человек обладает своей волей и своей чувственностью, никоим образом не входящими в оппозицию с разумностью; в зависимости от школ, этот умный человек получает порой довольно разные определения. В случае Синезия, умный человек = человек, видящий сны и, соответственно, способный удерживать в высшем самосознании рассудочный (= бодрственный) и сновидческий (= образный) свои аспекты. Эти вот его аспекты и есть то, над чем следует властвовать и благодаря чему утверждаться. Потеря разумности как раз и обозначает для Синезия падение в антитезу рассудочного и страстного. Итак, монархия души в холистском смысле слова обозначает власть умного человека над рассудочно-чувственным. Является ли рассудочно-чувственный человек чем-то противоборствующим умному? – В естественном состоянии нет. Однако в состоянии болезненном – вне всяких сомнений. Власть умного человека, в отличие от власти рассудка, не состоит в подавлении и удушении, но – в приведении к естественному состоянию. Не только страсти, но и рассудок не должны иметь власти над умным человеком, который один только и есть собеседник Богу, один только и подлежит Его суду. Я бы сказал, что умный человек в нас – это и есть политик Платона.

Теперь, каковы политические корреляты монистической монархии и холистской? Совершенно понятно, что неограниченная монархия азиатского стиля, политическое единовластие «наместника божия» или даже самого «бога» есть то, что соответствует в области общественного устроения монархии рассудка в душе. Эту варварскую монархию эллины называли тиранией, и Синезий ее отвергал. Вполне понятно, что аристократия и демократия и их искаженные, варварские формы – олигархия и охлократия – не вносят ничего нового в сам способ и понятие власти, но лишь умножают число властных субъектов, и потому все три формы «правильного государственного устройства» в горизонте высшего рассмотрения следует назвать скорее терпимыми, чем правильными. Что же есть идеальное государство, какое государственное устройство соответствует холической монархии в человеке?