Полное собрание творений. Том II. Письма

Это вот – воспетое Синезием – философское делание, прекратив которое он скоропостижно умер, есть само существо эллинского христианства, венец «откровения язычникам». По сути дела, оно уже не имеет отношения ни к какой религии, но только к Первоначалу, и потому может быть включено и адаптировано в любую из них. Я прекрасно понимаю, что те отвлеченные слова, которыми мы завершаем нашу работу, будь они сказаны сразу, могли бы вызвать лишь улыбку. Однако сейчас мы прошли немалый путь, и за каждым из этих слов я вижу самого Синензия, эпизоды его жизни, черты характера, а за ним – тысячелетние сплетения философской мысли: корни, уходящие в прошлое – не историческое, но небесное, ибо человечество (пользуясь платоновским образом) есть дерево, растущее кроной вниз.

Переписка Синезия настолько многогранна, что для достижения целостности нашего очерка мы сознательно пожертвовали многими из ее аспектов. Полный обзор исследователь может найти в грандиозной статье, предваряющей Письма мыслителя во французском издании. Наш труд завершен и теперь имеет свою судьбу. В добрый час!

Послесловие. О значимости различия горизонтальных и вертикальных триад для конструирования исторических явлений в связи с понятием Откровения

Все мы верим, что на рубеже эр Средиземноморскому миру было дано Откровение, имевшее и имеющее непреходящее значение в деле религии по сей день. Вопрос состоит исключительно в том, как следует мыслить данность этого Откровения. Несмотря на свое нежелание рассуждать о вещах, не имеющих прямого отношения к Синезию, я вынужден сказать несколько слов о возможном религиоведческом применении открывшихся в результате исследования творчества киренского мыслителя богословских содержаний. Без этой ремарки моя работа, пожалуй, не будет полна.

Вопрос о том, кому и как дается Откровение, эквивалентен вопросу: «откуда произошла религия?» – и религия как таковая, и та религия Откровения, которую исповедуют христиане. Вопрос о происхождении религии – это вопрос о происхождении религиозного общества; точно так же вопрос о происхождении человека – это вопрос о происхождении общества: как не может существовать отдельный биологический индивид, так – и религиозный. Соответственно, основное отличие экклезиологически понятой философии религии от богословия состоит в том, что она задается вопросом: как дано и дается Откровение (= откуда взялась наша религия), а не Кто или Что есть Бог.

При рассмотрении исторической религии/ий мы занимаемся социальным богословием, ибо человек (и человечество) есть образ Бога, становящийся образ. Все социальные троицы потому есть троицы экклезиологические: поскольку человек есть образ Бога (знает это сам человек или нет), то и человеческое общество по необходимости есть церковь (пусть даже и анти-церковь). Но экклезиологические троицы подчинены той же совершенно логике, что и троицы богословские: т. е. бывают горизонтальные (равночестные) и вертикальные (субординационные); арианские (с разницей в сущностях) и афанасиевские (омоусианские); бывают троицы с «филиокве» и без него – все без исключения нюансы теоретического богословия сохраняются и в богословии экклезиологическом. (Не останавливаюсь на этом, предполагая в читателе знакомство с историей догматического богословия.) Эти троические формы имеют свои – не зависящие ни от какого материала – законы отношений, так что генезис религиозных содержаний никогда не связан с логикой религиозных форм. Последняя не имеет никакого становления: становление имеет место в ней, но сама она не становится; эмпирическим путем она необъяснима (как, впрочем, и любое эмпирическое содержание, если мы задаемся вопросом о нем самом, а не о его отношении к иному: легко объяснить, почему у жирафа длинная шея, но невозможно сказать, почему именно у него).

Итак, в этих богословских по своему происхождению и содержанию формах оказываются мыслимыми разные мифологические, исторические, символические содержания, причем генезис этих содержаний не связан со способом их существования – все они существует в формах божественных, но не все они божественны по своей природе. Каковы же основные вехи содержательного становления? Здесь можно выделить три ступени: натуралистическую, рефлективную и духовную. В приложении к «религиям Книги» (а о других мы говорить сейчас и не будем) это обозначает вот что.