Полным ходом. Эстетика и идеология скорости в культуре русского авангарда, 1910–1930

После одного из начальных эпизодов «Арсенала», показывающих ужасы войны, Довженко возвращается к мотиву поезда: солдаты, сопротивляясь угрозам украинских националистов, берут на себя управление паровозом, у которого, по словам кондуктора, неисправны тормоза. В следующем эпизоде этот поезд резко набирает скорость, побуждая солдат бороться за контроль над несущимся паровозом («Гей, крути, Гаврила!», «Наворачивай пистон!» – кричат мятежные солдаты). Довженко быстро чередует снятые под углом кадры несущегося поезда, драку солдат и крупные планы гармони (эту связь между музыкой и скоростью паровоза И. Трауберг также показывает в «Голубом экспрессе»). В конце концов темп становится слишком быстрым, и поезд резко останавливается, а Тимош, пролетарский герой фильма, признает, что должен научиться управлять поездом. Как позже станет очевидно, быстрая, стремительная поездка на поезде и его схождение с рельс метафорически предвещают события революции и Гражданской войны, которые происходят в конце фильма, когда красные солдаты во главе с Тимошем тщетно пытаются сопротивляться осаде украинских националистов. Довженко, как и другие режиссеры-авангардисты того времени, подчеркивает пафос трагических революционных событий, одновременно придавая им скорость и силу, которые указывают на славу, ожидающую в самом конце.

Образы мощи и скорости поезда часто помогали прославлять коммунистические достижения и задачи, особенно в документальных фильмах того времени. В «Турксибе» (1929) Виктора Турина, например, поезд, будучи главным героем этого изобразительно захватывающего «культурфильма» (то есть научно-популярного фильма), выполняет отчетливо идеологическую функцию. Турин, который когда-то учился в Массачусетском технологическом институте в США, отправился в разоренный Туркестан, небольшой юго-восточный регион Советского Союза, чтобы снять этот агитфильм – свою первую и единственную значительную картину. Как утверждал Константин Фельдман в статье 1929 года о «Турксибе» в журнале «Кино и культура», работа Турина представляет собой победу культурфильма над повествовательным кинематографом в том, что его «агитирующее воздействие отработанных и монтажно построенных в образы фактов доказано с исчерпывающей убедительностью» [Фельдман 1929: 37]. Имея сходство с этнографическим фильмом Вертова «Шестая часть мира», снятым в 1926 году и привлекающем внимание к разнообразию культур Советского Союза, «Турксиб» демонстрирует, каким образом как кинематограф, так и поезд, мчащийся между Сибирью и Туркестаном, могут покорить обширные просторы страны[327].

Документируя строительство железнодорожной ветки, по которой вода и товары будут доставляться в слаборазвитый, пораженный засухой Туркестан («ВОЙНА вековому примитиву», – сообщают надписи фильма), «Турксиб» показывает резкий переход от длинных планов, изображающих устаревшие методы ведения сельского хозяйства, к эпизодам быстрого монтажа, подчеркивающим промышленный успех в Туркестане. В крещендо скорости, которое достигает своей кульминации в заключительных кадрах фильма, показывающих прибытие в этот отдаленный регион паровоза, Турин монтирует ускоренные кадры, резкие наплывы от бездействующих машин к бешено действующим, а также наставительные надписи («Темп мельниц ускорится»[328]), чтобы усилить свое кинематографическое прославление железной дороги и введение скорости в советский пейзаж (Илл. 21). Поезд мчится мимо традиций, легко опережая коренное население, которое ездит верхом. Турин также вставляет повторяющуюся надпись: «Вперед»[329], чтобы подчеркнуть стремительный прогресс не только поездов и советской промышленности, но также советского кино и его зрителей, которых фильм вдохновит на участие в построении социализма. Используя ускоренные крупные планы железной дороги, исчезающей под мчащимся паровозом, и кадры процветающего Туркестана, Турин показывает, что скорость технологий и их правильное использование социалистическим государством преобразит советский ландшафт.

Илл. 21. В. А. Турин, «Турксиб» (1929)