Полным ходом. Эстетика и идеология скорости в культуре русского авангарда, 1910–1930

Здесь Маяковский, как и в своих более ранних стихах, воспевает скорость, но теперь вперед мчатся советские люди, а не сам поэт («Вперед беспрогульным гигантским ходом!»). Тон Маяковского заметно изменился по сравнению с его футуристическим периодом – его громкий голос, который теперь является частью единого общего хора, озвучивает популярный лозунг: пятилетний план должен быть выполнен в четыре года. Слова этого стихотворения, призывающего создать «реку-лиху электричества» ради блага советского народа, пронизаны скоростью, воплощенной в сталинских идеологемах – «вымчим [пятилетку]» – и лесенках стихотворных строк.

Быстрый, непоколебимый темп, которого требовал Сталин, лег в основу и прозаических произведений эпохи, в первую очередь романа Валентина Катаева 1932 года «Время, вперед!»[337]. Этот художественный рассказ о рабочей бригаде советского металлургического завода, ставящей мировой рекорд по производству бетонных смесей, выражает амбициозный дух первой пятилетки, подчеркивая такие параметры, как скорость и время как более отвлеченный ее аналог для превознесения советских достижений. Пропагандируя усилия Советского Союза по быстрой индустриализации, Катаев создает повторяющийся рефрен из фрагмента речи Сталина 1931 года, призывающей к ускорению производства во всех отраслях промышленности страны: «Задержать темпы – это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим!» [Катаев 1983: 13][338]. Сталинское требование увеличения производительности постоянно фигурирует во «Время, вперед!», поскольку как тема, так и стиль романа Катаева – раннего примера социалистического реализма – отражают агрессивное метонимическое использование скорости как правительством, так и художниками для достижения быстрого прогресса во всех аспектах советской жизни[339]. Я считаю, что то, как используется скорость во «Время, вперед!», показывает внезапный сдвиг от модели творчества левых художников к эстетической агрессивности сталинизма и таким образом служит опровержением современных теорий авангарда, в первую очередь теории Бориса Гройса, который провел множество параллелей между периодами авангарда и сталинизма [Гройс 2013]. Скорость действительно связывала два эти периода, но к 1930 году она означала нечто совершенно отличное от экспериментов предыдущих десятилетий: хоть искусство сталинизма действительно изображало быстрое движение вперед, в этом уже не было прежнего динамизма.

Своим изображением выдающихся достижений советской промышленности роман «Время, вперед!» возвестил о появлении новой литературной трактовки скорости. Повествуя о двадцати четырех часах на промышленном предприятии в Магнитогорске, городе, основанном в 1929 году на краю Уральских гор (которые, как подчеркивает Катаев, разделяют в России Восток и Запад), «Время, вперед!» показывает процесс установления рабочей бригадой мирового рекорда по производству бетона – события, которое становится символом необычайного потенциала советской промышленности. В романе упоминаются многие из динамичных образов и тем предыдущих двух десятилетий: город, железобетон, самолеты, американский динамизм (который Катаев критикует, ссылаясь на крах американского фондового рынка), цирк и спортивные трюки («У нас строительство, а не французская борьба», – время от времени восклицают ударники), – только теперь они подчеркивают резкое отличие сталинского искусства от авангардной эстетики.

Быстрый темп развития СССР при Сталине Катаев удачно воплощает с помощью образа города Магнитогорска и его быстрого развития в качестве промышленного центра. Магнитогорск олицетворяет новую советскую реальность, не связанную обычаями прошлого и размеренными темпами нормальной урбанизации. Во «Время, вперед!» рассказчик отмечает: «В нем не было традиции. Он возникал слишком быстро. Он возникал со скоростью, опрокидывающей представление о времени, потребном для создания такого большого города. История еще не успела положить на него своего клейма» [Катаев 1983: 137]. Вместо того чтобы позволить Магнитогорску расширяться привычными, устоявшимися темпами, советские граждане бросают вызов истории, возводя свой новый город с такой скоростью, что они «опрокидывают» – или опровергают – обычное «представление о времени». Символ сталинских амбиций и нового советского темпа, Магнитогорск олицетворяет во «Время, вперед!» беспрецедентные скорость и прогресс.