Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима

15 января 1959 г. на собрании первичной парторганизации варшавского отделения СПЛ секретарь ЦК ПОРП Е. Моравский охарактеризовал работу вроцлавского съезда как антипартийную демонстрацию, а Слонимского, Котта и Яструна назвал «самыми отъявленными ревизионистами, скатывающимися на позиции ренегатства»[259]. 21 января 1959 г. Политбюро ЦК ПОРП наметило комплекс мер, которые должны были покончить с «фрондой» среди партийных литераторов[260]. Всех представителей «литературной оппозиции» исключили из Совета по культуре при Совмине, а Слонимский вдобавок потерял пост председателя Главного правления СПЛ, замененный на более покладистого Я. Ивашкевича. Кроме того, в состав Правления по настоянию партии ввели Е. Путрамента и Л. Кручковского. Одновременно Секретариат ЦК выпустил целый ряд циркуляров, направленных на «усиление бдительности» партийных органов в разных областях культуры[261]. Оппозиционные писатели не остались безучастны к репрессиям. Один из работников советского посольства обратил внимание в декабре 1960 г. на низкую явку членов варшавского отделения СПЛ в ходе выборов делегатов на очередной съезд Союза. «Характерно также, что из 50 избранных делегатов оказалось всего 18 членов партии…»[262]

В декабре 1961 г. Секретариат ЦК ПОРП поручил Отделу культуры ЦК изменить методы работы в СПЛ и более решительно проводить там политику партии[263]. Еще более ужесточить свой курс подстегнули власть выступления Н. С. Хрущёва и Л. Ф. Ильичёва в декабре 1962 г. и марте 1963 г. перед советскими деятелями искусства. Отдел культуры ЦК ПОРП воспринял их как руководство к действию[264]. Наиболее полное выражение эта линия получила на XIII пленуме ЦК ПОРП (июль 1963 г.), где В. Гомулка констатировал, что на идеологическом фронте до сих пор наблюдались слабости и недоработки, и поручил усилить данное направление деятельности. В частности, он потребовал прекратить «лечение сном» неблагонадежных партийных литераторов и жестко поставить вопрос об их политическом облике[265].

XIII пленум многие восприняли как сворачивание «оттепели». Первичная парторганизация СПЛ провела закрытое заседание, посвященное пленуму. Целью заседания было прекращение «лечения сном» и переход в наступление на ревизионистов. Однако часть партийных писателей, до той поры сохранявших полную лояльность партии (А. Браун, Г. Лясота, А. Слуцкий, Р. Карст, Р. Матушевский), неожиданно выступила против натягивания вожжей в области культуры, а также подняла вопрос об антисемитизме в Польше[266].

Весной 1963 г. были закрыты популярные еженедельники «Нова культура» и «Пшеглёнд культуральный», что стало еще одним ударом по свободомыслию в партийных рядах. Волевым решением журналы были объединены в один журнал «Культура» (явно в противовес одноименному изданию польских эмигрантов, считавшемуся оплотом антикоммунистической пропаганды), что стало большой неожиданностью. Несмотря на периодические перестановки в составах редколлегий и критические замечания в адрес публикуемых материалов, в целом позиции еженедельников выглядели прочными. Особенно это касалось «Новы культуры», где до декабря 1961 г. пост главного редактора занимал секретарь ЦК С. Жулкевский. За множеством забот в других учреждениях у него не было времени заниматься журналом. Поэтому фактически его обязанности исполняла энергичная журналистка А. Лисецкая. В 1961 г. коллектив еженедельника решил присудить премию за лучшую книгу года писателю Я. Бохэньскому и его роману «Божественный Юлий» (о временах Юлия Цезаря). Эта книга, содержавшая анализ механизмов действия абсолютной власти, была воспринята соответствующими органами ПОРП как намек на современность. Журналу не только запретили награждать писателя, но и в очередной раз перетасовали состав редакции, убрав из нее Жулкевского и Лисецкую[267]. В мае 1963 г. Отдел культуры разработал докладную записку, в которой настаивал на необходимости объединить «Пшеглёнд культуральный» и «Нову культуру» в один журнал, обосновывая это тем, что еженедельники не противостояли зарубежному влиянию в искусстве, не развивали марксистскую критику, не разъясняли культурную политику ПОРП и вообще ориентировались только на варшавские культурные сообщества[268]. Решение готовилось в спешке, о чем свидетельствует факт, что еще в середине мая не был известен не только состав редакции нового издания, но даже его название[269]. Лишь 23 мая был назначен главный редактор, а журналу присвоили рабочее название «Культура»[270]. Учитывая поднявшееся недовольство, Гомулка пообещал лично встретиться с главными редакторами обоих ликвидированных изданий и обговорить условия дальнейшего трудоустройства их коллективов[271]. Пока же новый еженедельник подвергся общему бойкоту со стороны интеллигенции, причем не только «фрондирующей», но и вполне лояльной режиму.