Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима

12 июня 1964 г. наступил следующий раунд борьбы. В этот день прошло общее собрание варшавского отделения СПЛ для избрания делегатов на съезд писателей, который должен был состояться в сентябре в Люблине. По итогам голосования в число делегатов попали шесть подписантов «Письма 34-х» и двадцать один литератор, отказавшийся принять участие в протесте против деятельности радио «Свободная Европа». Одновременно проиграло выборы большинство писателей и публицистов, следовавших в русле политики партии. С голосами в поддержку «Письма 34-х» выступили Н. Модзелевская (вдова министра иностранных дел Народной Польши З. Модзелевского) и выдающаяся писательница М. Домбровская. Из этих выступлений особенно яркой получилась речь Домбровской, в которой она дала отповедь словам З. Клишко, произнесенным на писательском съезде в Познани, перечислила все репрессии, постигшие подписантов, и потребовала прекратить их. Кроме того, писательница заявила, что «Письмо 34-х» было не более чем сигналом о проблеме, а не протестом, и обвинила Я. Ивашкевича в том, что он не сумел стать посредником в улаживании конфликта[305]. По информации Службы безопасности, речь Домбровской была тщательно подготовлена, материалы для нее собирали М. Ванькович, С. Киселевский, А. Слонимский и П. Ясеница[306]. Эффект был оглушительный. Речь Домбровской, как отметила Служба безопасности, «была встречена бурными аплодисментами и вставанием с мест большинства собравшихся»[307]. После этого разгорелась горячая дискуссия, в ходе которой со стороны представителей Правления СПЛ и членов ПОРП слышалось немало критики в адрес Домбровской и «Письма 34-х», в то время как люди, не связанные с партией, активно защищали коллегу. «Ревизионисты» и литераторы левого толка (Котт, Анджеевский, Яструн, Слонимский, Важик) предпочли устраниться от спора и все как один отказались баллотироваться в делегаты съезда, когда Н. Модзелевская выступила с подобным предложением (равным образом отказалась делать это и М. Домбровская)[308].

Резонанс от выступления Домбровской получился огромный. Впервые писательница такого уровня «дала окорот» начинаниям партийной верхушки. Для З. Клишко, высоко ценившего творчество Домбровской, этот удар был особенно болезненным. Представители власти были немало раздосадованы этим. Но чтобы не усугублять дела, репрессии против подписантов были свернуты. Более того, как выразился затем В. Ворошильский, для писателей наступило время золотой вольности[309].

Люблинский съезд СПЛ прошел 18–21 сентября 1964 г. В силу того, что съезд этот был юбилейным (отмечалось 20-летие Народной Польши), на нем, кроме министра культуры Т. Галиньского и руководителя Отдела культуры ЦК В. Красько, присутствовали В. Гомулка и З. Клишко. Партийный лидер в своем выступлении подробно остановился на успехах Народной Польши, в том числе в области распространения культуры, не преминув уколоть литературную оппозицию: «Только слепцы и люди, не высовывающие носа из варшавских кафе, могут этого не видеть». Далее первый секретарь ЦК ПОРП заявил, что кроме философии отчаяния есть еще философия надежды, представленная марксизмом-ленинизмом. «И мы стремимся к тому, чтобы философия марксизма стала философией всех наших творческих работников»[310]. Речь Гомулки была восторженно встречена «лояльными» литераторами, оппозиция же предпочла отмолчаться, хотя в кулуарах выражала свое недовольство[311]. Единственным, кто отважился бросить вызов партийному лидеру, был С. Киселевский. Он потребовал большей свободы для людей, выступающих с иными взглядами, чем партия (имея в виду католиков), и противопоставил Польше современную Венгрию, где, по его мнению, ситуация со сторонниками немарксистского мировоззрения была значительно лучше[312]. Прения разгорелись под занавес съезда, когда началось обсуждение проекта изменений в устав СПЛ. Одной из предлагаемых поправок являлось то, что членом СПЛ может быть только гражданин Польши. Если бы поправка прошла, из состава Союза польских литераторов были бы исключены лица, эмигрировавшие из страны (например, М. Хласко). Однако в ходе бурной дискуссии данное изменение было отклонено.