Польские паны

В те времена пан Рудый еще не был пан Рудый, а был просто Лешек Карлович. И жил вместе с ныне покойной матушкой близко к центральной площади села Врали. В конце ноября, когда встал снег, свинья пана Гжеся Новака опоросилась, а пани Лешекова матушка еще с осени просила пана Гжеся придержать пару поросят.

Морозным утречком по свежему снежку отправился пан Лешек за приплодом в нижние Гревцы и поспел как раз ко второму завтраку, так что хозяева мало того, что делали с гостем дела, так еще и накормили порядочно.

Вставши из-за стола отправились на подворье, где в теплом добротном сарае на свежем сене похрюкивала огромная шестисоткилограммовая Новакова свинья. Эта свинья уже дважды брала на Краковской ярмарке награды за вес, чем, естественно, увеличивала стоимость своего свинячьего потомства. И однако ж пан Лешек с матушкой решились брать только у Новака, кроме всего пан Гжесь как-то приходился почтенной пани Карловне кумом.

Призовая свинья лежала в уютном светлом загоне, а вокруг нее жались уже только три поросенка: розовый, розовый с черными пятнами и последний, что ни на есть, совершенно черный, даже с черным пятачком. Поросята были круглые, чистенькие и вполне довольные жизнью. Первая была свинка, два других обещали вырасти в порядочных хряков. Умилившись такому зрелищу, у пана Лешека даже рука не поднялась разлучать братьев и сестренку. И то уже забирали их от матери, которая к событию этому осталась совершенно равнодушна.

Ударили по рукам. Поросят увязали в мешки, каждого в отдельный, чтобы не попортили друг другу пятачки копытцами, и погрузили. Кум Новак, конечно, с такой большой прибыли не мог отпустить Лешека без гостинцев, так что корзинок плетеных, накрытых домоткаными льняными полотенцами отправилось в сани штук шесть. А были в тех корзинах пироги с гречкой, яблоки моченые, сушеные грибы и разносолы. Имелся так же квадратный штоф, и поскольку старый Карла позапрошлым летом тихо скончался, то «головной» штоф предназначался теперь новому хозяину дома, то бишь пану Лешеку.

Все подарки и поросят заботливо закопали глубоко в солому, на посошок еще тяпнули по одной, причем пан Гжесь, махнув стопку, крякнул увесисто и даже топнул ногой.

Пан Лешек тронулся в обратный путь. И однако ж через полчаса, миновав Малые Гревцы, молодой пан Карлович вспомнил о штофе, припрятанном в сено. И путь его сразу удлинился. К четырем часам он задремал под мерный глухой топот копыт, а когда проснулся, понял, что сбился с дороги. Глупая лошадь, не чувствуя хозяйской руки, видно свернула и какое-то время брела бесцельно. Теперь она стояла, как вкопанная и жевала какой-то мерзлый куст.

Вокруг разлилась уже вечерняя благодать. Снег лег в этом году рано, а в лесу и подавно не сходил. Пан Лешек почесал в затылке, прихлебнул из штофа и стал собирать костер, чтобы согреть озябших поросят. Недалече наткнулся на шалаш и повел упрямую скотину под уздцы прямо туда.

Костер загорелся ярко и образовал талую поляну до самого шалаша, куда пан Лешек перенес несколько охапок сена и поросят. Так и заночевали: Машка, Васько и Иностранец (черный), попеременно в запазухе у пана Лешека. Они согревались теплом нового хозяина, а хозяин грелся от штофа пана Гжеся.

Поросята росли и цвета не поменяли. Машка так и поднялась розовой щекастой свинкой, с белой жесткой щетинкой на спине и упитанных боках. Васько так и остался пятнистым, как корова, а Иностранец – черным с черным любопытным пятаком.

Пан Лешек очень привязался к своим свинкам и все никак не хотел пускать их под нож. Но когда все сроки вышли, сделал все как полагается, сам. Только наутро после того, как гости отгуляли «на печенке», сорвался и уехал надолго из села.

Уже минуло много лет, как однажды пан Рудый привез под вечер домой трех поросят. Пани Зося Карловичева – жiнка его, значит, всплеснула руками: какие они были чудные! Один розовый круглый, как бочонок. Другой с большим черным пятном на боку. А третий совсем черный, только брюхо и пятачок розовые.

«Лешек! – растерялась пани Карловичева. – Да что ж мы будем с ними делать? Их и прокормить надо, и чистить за ними. А потом ведь рука не поднимется их резать!»

«А мы и не будем их резать, – успокоил жену пан Лешек. – Поглядим, как они будут жить, если их не резать».

Вот так и живут теперь у пана Рудого три порося, которые к прошлому рождеству уже выросли в приличных свиней. Сельчане смеются и все спрашивают, когда на печенку. А пан Рудый и его жена говорят на это, что для них Машка, Васько и Иностранец вроде детей, что ли. А разве это видано, чтобы собственного ребятенка под нож пустить?

Такие еще чудаки встречаются во Вралях, но тем оно и примечательно это славное место.

История Шестая. Про то, как познакомились пан Гусля и пан Воля.