Польский бунт

А может, граф всё-таки занялся не своим делом? Ведь он никогда не служил по военной части. Везде нужен опыт, навыки, образование, наконец… К дипломатической карьере Михал оказался подготовлен всем своим воспитанием: владел языками, знал, как себя вести при дворе, в светских салонах и канцеляриях, о чем говорить, когда промолчать, когда ответить уклончиво, когда сказать цветистый комплимент. Должность подскарбия он мог исполнять, поскольку имел опыт управления своими и дядиными имениями, а это, слава Богу, не какая-нибудь деревенька с полутора десятками душ. Сейчас он командующий вольными войсками, возглавляет конный летучий отряд – потому что он шляхтич, с детства умеет держаться в седле, любит парфорсную охоту… Но всё же охота – это одно, а война – другое. Не зря же офицеров обучают тактике и прочим марсовым премудростям в рыцарских школах…

Чушь, чепуха! Он не претендует на лавры Ганнибала или Фридриха Великого! Восстание в Варшаве вообще организовал башмачник – некий Ян Килинский. Правда, это не простой сапожник, умеющий только сучить дратву и орудовать молотком. Башмачник делает обувь на заказ для дам из высшего общества, в его руках ремесло достигает уровня искусства. К тому же этот Килинский был старшиной своего цеха и заседал в городской раде, организаторского опыта ему не занимать. Да ещё и горячий патриот! И вот теперь Килинский – полковник. Так почему же Михал Клеофас Огинский не может быть генералом?

Захватив Измаил, русский генерал Суворов сказал, что смелость берет города. Отряд Огинского напал на небольшой русский гарнизон в Воложине и захватил значительные запасы боеприпасов и провианта – исключительно смелостью, быстротой и натиском! Михал отправил обоз под Ошмяны, на главную квартиру повстанцев. Обоз до места назначения добрался, но его охрана – два десятка конников – назад не вернулась: казаки подняли тревогу, дороги перекрыли, поляки попали в плен. Огинский тогда был уже в Ивенце, где русские бросили армейские склады. Обыватели выслушали его пламенную речь («Возвратим Отечеству вольность или дадим погрести себя в его развалинах!») в совершенном молчании; даже хоровое исполнение патриотического марша, написанного Михалом на слова Ясинского, не смогло их расшевелить. Один местный шляхтич так и сказал ему: если бы поляки сразу вошли в новые российские пределы, то и белорусы бы им помогали, а теперь они хотят одного – покоя…

Огромный обоз в две сотни возов двинулся на Бакшты не по прямой дороге, а через лес: боя в чистом поле Михал решил избегать. Лошади надрывались, увязая в топкой грязи, в которую телеги погружались по ступицы; на сухих местах колеса цеплялись за корни деревьев, шины лопались, постромки рвались… И после всех этих мучений Николай Зубов и Леонтий Беннигсен настигли отряд под Вишневом, рассеяли и отняли всю добычу. Уже в Ошмянах, у Ясинского, к которому Огинский явился с рапортом и повинной головой, он узнал, что третья часть его отряда уцелела, вышла к Крево под Сморгонью и соединилась с авангардом повстанцев. А если бы на его месте был другой?..

Ясинский не стал его корить и попрекать. В конце концов, Зубов с Беннигсеном недавно разбили его самого под Липнишками, хотя численное превосходство было у поляков. К тому же цель, можно сказать, достигнута: литовские летучие отряды заставляют русские регулярные войска метаться то туда, то сюда, не давая им соединиться в единый кулак. Вот именно! А главная задача – поднять на восстание крестьянство! Если объявить крестьянам из имений Огинских под Минском и Могилевом, которые теперь захвачены русскими, что они получат свободу, ряды патриотов увеличатся на двенадцать тысяч человек! Не нужно забирать их в рекруты – какой из мужика солдат? Нежданная победа под Рацлавицами внушила Начальнику мысль о том, что и с косами можно идти на пушки. Но отрезвление наступило быстро. Через два дня после поражения Костюшки под Щекоцинами, где погибли около тысячи косиньеров, русский генерал-поручик Вильгельм Дерфельден разгромил под Хелмом корпус генерал-майора Юзефа Зайончека, пытавшегося не пустить его за Буг. Полк Дзялынского мужественно держал удар, а посполитое рушение и косиньеры в панике разбежались. Из двух тысяч мужиков половина погибли или пропали без вести… Нет! Жечь усадьбы новых хозяев, бросать свои дома, уходить в леса, забрав фураж и провиант, – вот что должны делать крестьяне! Когда у захватчика будет гореть под ногами земля, солдат и лошадей станет нечем кормить, – вот тогда он сам запросит переговоров, и на первый план снова выйдут дипломаты! Надо учиться побеждать не только в открытом бою…

Как всё же хорошо, что Изабеллу выпустили в Польшу и она сейчас у отца в Бжезинах, далеко от всего этого… По крайней мере, она не увидит мужа грязным, заросшим щетиной, с волосами, пропахшими дымом от костра. Слава Богу, что у него шелковое нательное белье, иначе он подхватил бы на биваке насекомых… Михала передернуло от одной этой мысли.