Польский бунт

Немцевич впервые участвовал в кавалерийской атаке. Он старался не терять из виду перо на шапке Тадеуша. «Равняйтесь на мой белый султан, вы найдете его на пути победы и чести», – вспомнились ему слова Генриха IV, французского короля-воина. Стремительная скачка, новизна ощущений, осознание своей причастности к чему-то великому, историческому – всё это вызывало у него эйфорию. Вот она – поэзия жизни! С саблей наголо, он мчался рядом со своими братьями, скакал на неумолимо надвигавшегося врага и не испытывал страха. Когда раздался короткий свист и пуля ударила его в правую руку повыше локтя, заставив выронить саблю, он не почувствовал боли. Из раны хлестала кровь – алая, горячая. Он пролил кровь за свою Отчизну! На глаза навернулись слезы радости, но почти тут же в них потемнело; Немцевич свалился с коня.

Мосты через Окржейку были разломаны, их пришлось срочно восстанавливать. Пока гренадеры подполковника Николая Тучкова и мушкетеры Курского полка, оправившись от первого натиска поляков, штурмовали гору, на которой стоял Мацеёвицкий замок, а Денисов скакал в третью атаку на польскую конницу, генерал-майор Рахманов перешел через плотину и атаковал правый фланг мятежников; отряд, посланный Тормасовым, уже заходил им в тыл, чтобы обрушиться на косиньеров. Тем временем казаки перехватили гонца с приказом от Костюшки и отвели его к Ферзену.

В третью атаку Федор Петрович Денисов вел не только своих казаков, но и драгун, присланных ему в помощь генералом Хрущовым. Численный перевес был на его стороне; нельзя дать полякам снова выстроиться, гнать их, гнать и рубить! Эге, да они отступают не для перестроения – утекают, собаки! Улюлю! Ату их!..

– К Варшаве! Защищать короля! – полковник Войцеховский поворотил коня и дал ему шпоры.

Уланы устремились за ним; Пинская бригада, увидев это, тоже пустилась наутек.

– Побойтесь Бога, стойте! Соберитесь вместе, иначе нас всех перебьют поодиночке! – кричали уланы на ходу. Конечно, их никто не слушал.

Вон Костюшко, приметил Денисов, – в серой свитке, без шапки, но это он. Скачет во весь опор – но не чтобы спастись. Это он пытается, точно пастуший пес, обойти своих героев сбоку и заставить их повернуть коней, погнать их назад. С ним всего горстка верных людей… Эй, ребятушки! Наперерез ему!

Казаки мчались справа, со стороны леса, но и слева, на том берегу Окржейки, показалась стайка воронежских гусар, вступивших в охоту за славной добычей. Денисов уже не мог рассмотреть, что происходит: уклоняясь от сшибки, поляки порскнули врассыпную. Костюшко спустился в ров, а на ту сторону не выехал…

– Андриан, собирай людей, пусть бросят всё – добычу, даже пушки, – ищите Костюшку!

Подполковник Андриан Денисов, служивший под началом дяди, помчался исполнять его приказ.

К полудню всё было кончено: от семитысячной армии повстанцев осталось не более тысячи человек, бежавших к Варшаве; остальные убиты или взяты в плен вместе с двумя десятками пушек и двумя знаменами. Большой зал Мацеёвицкого замка был полон генералов. Немцевич не помнил, как сюда попал, кто вынес его с поля битвы и перевязал ему рану. Что с Костюшкой? Никто этого не знал – ни Сераковский, ни Князевич, ни Каменский, ни даже Фишер, тоже оказавшийся здесь.

Польские офицеры переговаривались между собой вполголоса, и Немцевич услышал, что они клянут Адама Понинского. Почему он не выполнил приказ? Если бы он переправился через Вислу, как было задумано, и ударил в тыл русским, пленными сейчас здесь были бы Ферзен и Тормасов! Чего вы хотите, панове? Его отец давным-давно продался москалям, у него имения в австрийской Галиции. Шельма известная, король даже отобрал у него орден Белого орла. Цо з яблуни спадне, недалéко упадне… При чем тут отец? Сын – настоящий патриот, и с русскими в прошлую войну сражался храбро – получил крест от короля, и в эту войну австрийцев бил – получил перстень от Начальника… Ай, бросьте; это он нас всех предал. И Начальник погиб из-за него…

Погиб? Нет! Не может быть… Никто не видел Тадеуша убитым. Возможно, ему удалось спастись! Хотя… Тадеуш не такой человек, чтобы думать о спасении своей жизни. Он сам говорил: победа или…

…Четыре человека неслись по дороге на Кремпу; остальные были зарублены или сдались в плен. Отстреливаться было уже нечем; кони устали. «Стой! Стой!» – раздалось сзади, почти за самой спиной. Тадеуш в отчаянии пришпорил коня, который перемахнул через сломанное прясло на луг, манивший обманчивой зеленью. Топот копыт тотчас сменился чавкающим звуком; конь захрипел, изнемогая; Костюшко загадал: если доберется вон до того дерева – спасены…

Сзади послышался звон скрещенных сабель, хриплое рычание, потом вскрик, конское ржание, шум падающих тел… Тадеуш не оборачивался: неотрывно смотрел на заветное дерево. Черт, перед ним канава… Ну же, друг! Конь оттолкнулся задними ногами, поскользнулся на грязи и упал, придавив седока.

– Давай, выбирайся!

Над Костюшкой нависли два казака; один ткнул его дротиком в бок и в ногу. Боль ожгла так, что вспыхнуло красным в глазах. Конь, рванувшись, встал и ушел в сторону.