Польский рассказ

Дни теперь стали долгими и мучительными. Ему снова дали медсестру, которая поселилась в соседней палате и должна была ухаживать за ним и днем и ночью. Поначалу это его очень обрадовало. Это была молодая невысокая женщина, миловидная, с приятными манерами. Она рассказывала ему о своем женихе, об их планах на будущее, о повседневных заботах и мелких удачах. И именно эта встреча с молодым существом, чья жизнь была еще «не написана», встряхнула его. Еще до того, как он услышал от нее о женихе, он подумал, глядя, как она убирает комнату, что любовная связь с этой молодой женщиной могла бы его очистить и придать ему новые силы. Однако его заигрывания ни к чему не привели: когда он пробовал задержать ее ладонь в своей, она не противилась, но через некоторое время он почувствовал, что она мирится с этим лишь из уважения к его должности, и это сразу перестало доставлять ему удовольствие. Он с горечью подумал: то, что он считал своим личным успехом, удавалось лишь благодаря его должности и вовсе не было ни «победой», ни «достижением». Впрочем, он уже не мог говорить без того, чтобы это его не утомляло, и поэтому даже не передал этой девушке свои мысли и чувства. Единственное, что он был в состоянии делать, так это молча слушать ее, улыбаясь или кивая головой. Итак, он опять остался наедине со своими мыслями. У него стали периодически появляться галлюцинации. В такие периоды события из его собственной жизни перемешивались с фактами, услышанными от кого-то, и гладко соединялись в кошмарный сон-явь, в котором, как в замедленном кино, ритмично повторялись некоторые кадры, все сильнее и сильнее изнуряя своей навязчивостью, отсутствием логики и неуловимостью смысла.

Он вспомнил вечер, когда ему пришлось беседовать с одним человеком, который упорно называл его «высохшей мумией», впрочем, как и других сослуживцев, которые были старше его самого всего на десяток лет. Перед его глазами снова всплыло лицо этого молодого человека, для которого он был «старым». Они разговаривали о нашумевшей в то время книге, в которой описывалась жизнь одного человека, широко известного и в стране, и за границей. У парня глаза так и сверкали от гнева, он не собирался следить за своими словами. Он утверждал, что автор книги исказил биографию своего героя, так как умолчал о его личной жизни: мол, единственное обстоятельство, позволяющее предположить, что он хоть когда-то имел контакт с женщинами, вытекает из того факта, что его родила мать. Отсюда он делал вывод, что мы имеем больше информации о египетских мумиях, нежели об этом человеке. Во время того разговора Стефан думал, что парню просто не удалось переспать с девушкой, которой он увлекся, и что именно этим объясняются его колкости по адресу старших. Сегодня же он видел все это в несколько другом свете. Вспомнились печатавшиеся время от времени биографии друзей, коллег, знакомых и, наконец, его самого — все эти безликие, сухие тексты, больше похожие на техническую характеристику машины, чем на описание живого человека. Там было полно фактов и мелких деталей, призванных убедить читателя в величии, непреклонности, непоколебимости и добродетельности данного человека, зато все, что касалось его личной жизни, сводилось к нескольким гладким, стереотипным фразам вроде: «верная подруга жизни» или «незаменимая и в то же время скромная соратница». И хотя он по-прежнему был против вытаскивания на свет семейных сцен, он все же понял, что это любопытство не лишено оснований. Ведь, в конце концов, человек характеризует сам себя собственным поведением в любой момент своей жизни, и поэтому небезразлично, как он устраивает свою личную жизнь. Нашлось бы о чем писать. Вот хотя бы и про него. Был ли он счастлив? Хорошо ли воспитывал своего Кароля? Действительно ли энергия, которой он удивлял окружающих, вытекала из его силы, или, может быть, он накапливал ее за счет своей семьи? Хорошо это или плохо? Он подумал о Ханке и ощутил в сердце неприятную, щемящую боль, но был беспомощен перед наплывающими видениями.

Если бы ему сейчас довелось писать свою биографию, он включил бы в нее такое предложение: «Он не знал женщин». Так было на самом деле. Воскресив в памяти факты из своей жизни, он пришел к выводу, что не может простить себе, что его встреча с Ханкой и выбор ее в качестве жены были такими случайными и состоялись, по сути дела, без его участия. Просто однажды он решил, что если будет игнорировать физиологию, то это плохо отразится на работе. С того времени он внимательно приглядывался к девушкам, некоторые ему нравились, но ни одна из них в него не влюбилась. Он был офицером госбезопасности, и его часто перебрасывали с места на место для охоты за бандами, которые мешали нормализации жизни. Это не благоприятствовало ухаживаниям, не говоря уже о том, что не все люди дружелюбно относились к сотрудникам органов госбезопасности.