Полуночная земля

Может быть именно потому, что всю жизнь она провела в уютном мирке Чертогов Под Зеленой Крышей, окруженном густым лесом, с самого начала путешествия Леу чувствовала себя растерянной, уязвимой — чуть ли не голой, что ли. Ей было не по себе от открытых пространств, равнин, заросших травой, кустарником, редкими перелесками, по которым лежал их путь. Может, летом и весной эти места и были красивыми, но сейчас везде царили унылые серые, черные и бурые цвета. Путешествовали они по ночам, стараясь держаться подальше от человеческих деревень и хуторов, днем отдыхали. Леу не понимала, к чему такая секретность. Сойти за людей было легко, достаточно набросить капюшон или просто распустить волосы, чтобы скрыть уши, человеческую одежду им сшили в деревне беженцев, теплую, как раз для надвигающейся зимы, а что Каэрден от нее брезгливо отказался, так это его забота. Леу немного говорила по-эйрийски, да и Мартин был с ними, а значит, мог здорово помочь в общении со встречными людьми. Леу подозревала, что Каэрден просто не хочет лишний раз сталкиваться с презираемыми им созданиями. Он ведь даже с Мартином за все время пути ни разу не заговорил. Игнорировал его, как будто парня и не существовало вовсе. Хорошо еще, что тот не обижался.

В овраге между холмами потрескивал костер, укрытый в обложенной камнями ямке. Мартин устроился рядом, грел руки, а услышав их приближение, поднял взгляд и улыбнулся — как показалось Леу, с облегчением. Взял у Леу зайца и принялся свежевать его, потом насадил на обструганную ветку и установил ее над огнем.

— Чистить и разделывать у меня хорошо выходит, — заметил он, словно извиняясь. — На кухне в монастыре научился, а вот к самой готовке меня особо не допускали. Правда, видел, как готовят другие. Так что надеюсь, что выйдет не слишком несъедобно.

Леу устроилась у костра и только сейчас ощутила, как устала. Не хотелось ни разговаривать, ни даже есть, несмотря на поднимавшийся от костра вкусный запах. Она закуталась в плащ и смотрела через полуприкрытые веки, как Каэрден уткнулся в свою карту, как Мартин поворачивает зайца над огнем и, озабоченно хмурясь, то и дело проверяет, не подгорел ли он.

Хорошо, что Мартин все-таки пошел с нами, сонно подумала Леу. Мог бы и отказаться, и хотела бы она тогда посмотреть, как посланник королевы заставил бы его. Силой потащил бы, что ли? Но Мартин тогда не колеблясь сказал, что конечно отправится с ними в Полуночную землю. Даже не подумал о том, что с ним будет после того, как мудрецы фаэйри, которым грозился показать него Каэрден, удовлетворят свое любопытство! Об этом вовремя спохватилась Леу, и Каэрден, снисходительно улыбаясь, пообещал, что Мартина вернут назад целым и невредимым. Никто не захочет, чтобы человек свободно разгуливал по земле фаэйри.

— Это ты так говоришь, — не сдавалась она. — А если ваши решат, что Мартин теперь знает слишком много и убьют его?

— Думаю, что раз уж несколько дворов заставили забыть о Полуночной земле, то с памятью одного-единственного человека наша магия справится, — сказал Каэрден. — Хотя гораздо более весело было бы полюбоваться, как он убеждает других людей, что побывал в королевстве фаэйри на далеком севере, и найдутся ли глупцы, которые ему поверят. Я бы посмотрел на такое представление.

Мясо не прожарилось до конца, но было вполне съедобным. Оставалось немного хлеба, захваченного из Чертогов, а еще были красные и темно-синие осенние ягоды, которые собрал Мартин, и родниковая вода, и концу позднего ужина — или это был очень ранний завтрак? — глаза у Леу стали слипаться. Она свернулась на ложе из наломанных веток, пахнущих хвоей, поплотнее закуталась в плащ и почти сразу заснула — успела только заметить, как темное небо на востоке начинает еле-еле светиться розовым.

Когда стемнело, они снова двинулись в путь. Холмы перешли в низину, голую и продуваемую ветрами; вдалеке тускло замерцали огоньки одинокого строения, и Каэрден, конечно, повернул в противоположную сторону, подальше от них. Леу ежилась и вздыхала. Она успела отдохнуть, да и холод, в общем, терпеть пока было можно, но светлая луна, к чему вся эта скрытность, блуждание в темноте и сон на сырой мокрой земле? Только из-за того, что Каэрден не хочет иметь дело с людьми?

— Могли бы зайти ненадолго, хотя бы чтобы взять попить чего-нибудь горячего, — буркнула она, ни к кому не обращаясь. За время путешествия Леу успела усвоить, что много огоньков скорее всего означают деревню, несколько — ферму или хутор, а такие вот два-три мерцающих во мраке светляка — почти всегда расположенный у дороги постоялый двор.

Шагающий впереди посланник Высокого Престола ответил, не соизволив обернуться:

— А у тебя есть человеческие деньги? Не знал. Или ты собираешься расплачиваться за питье как-то по другому? Танцем, например?

Каэрден не стал добавлять «глупая девчонка», но Леу была уверена, что он точно так подумал.

— Только в этом дело? — огрызнулась она. — Я могла бы настрелять птиц или еще кого, и заплатить дичью. За одного вчерашнего зайца нам бы дали…