Полжизни

Я подс?лъ къ столу, не сводя съ нея глазъ. Она въ эту минуту бросила мимоходомъ взглядъ на свой лифъ, и безъ всякаго смущенія, съ какой-то д?ловой небрежностью, поправила кружево (оно называется, кажется у женскаго пола: modestie) и выпрямилась, отчего вс? очертанія ея пышной груди стали строже и ц?ломудренн?е.

— Вы не озябли? Погр?йтесь, продолжала она, и подняла руку на конфорку самовара.

Я молчалъ; меня что-то стянуло къ горлу. Быть можетъ, своего рода globus histericus. Я только широко раскрывалъ ноздри и вдыхалъ въ себя воздухъ этой голубой комнаты, гд? все было переполнено ею. И жаръ камина, и св?тъ лампы, и темные углы, откуда выглядывали широкіе листья растеній, и главное, запахъ, тонкій, но проникающій всюду, запахъ фіалки обдавалъ меня, дразнилъ и щекоталъ. Когда она, съ чашкой въ рукахъ, обратилась ко мн? вс?мъ своимъ торсомъ, и глаза, кажущіеся вечеромъ совс?мъ черными, прошлись по мн?, я долженъ былъ сд?лать сознательное и напряженное усиліе надъ собой: зр?ніе у меня заволокло и я близокъ былъ, пожалуй, къ чему-то въ род? обморока.

— Вы съ лимономъ? пов?ялъ на меня холодкомъ вопросъ графини.

Я, съ чуть зам?тной дрожью въ пальцахъ, принялъ чашку, и долженъ былъ вынуть платокъ и провести имъ по лбу.

— Пожалуй, хоть съ лимономъ, отв?тилъ я, а въ глазахъ у меня все еще искрилось.

— Неужели вы подъ такимъ впечатл?ніемъ спектакля? спросила она, присаживаясь къ тому углу диванчика, гд? я сид?лъ.

— Н?тъ, сказалъ я, овлад?въ уже собою; сегодня я недоволенъ Малымъ театромъ. Ни пьесой, ни игрой.

— А вообще вы, кажется, увлечены нашей сценой?

Она сказала фразу съ улыбочкой. Меня это раззадорило и я горячо заговорилъ о томъ новомъ мір?, какой открывался мн? съ театральныхъ подмостковъ. Графиня слушала меня внимательно, опустивъ н?сколько голову, но продолжая тихо улыбатьси. Ни разу она меня не перебила, ни возраженіемъ, ни жестомъ, ни восклицаніемъ.

Когда я закончилъ и залпомъ выпилъ свою остывшую чашку чаю, графиня покачала головой и тихо выговорила:

— Это вамъ такъ кажется на первыхъ порахъ.

— Однако, что-же вы можете возразить, р?зко зам?тилъ я, противъ глубокой правды этихъ народныхъ драмъ!

— Ахъ, Николай Ивановичъ, какъ вы мудрено выражаетесь… Говорите со мною попроще, я в?дь женщина, а не студентъ.

Она при этомъ улыбнулась улыбкой снисходительной сестры, говорящей: «ты не кипятись очень-то, в?дь я не глуп?е тебя».

Я смирился немного и съ любопытствовіъ ждалъ дальн?йшихъ разсужденій «женщины, а не студента».

— Вы говорите: народная драма… Полноте, какая-же тутъ драма?.. Ну, вотъ эта пьеса, гд? Косицкая-то все плачетъ ц?лыхъ два акта, какъ бишь она называется?

— «Не въ свои сани не садись», съ неудовольствіемъ подсказалъ я.

— Да, такъ… что это за женщина, что это за страсть, какая это борьба! Ничего тутъ н?тъ, кром? сантиментальное™ дурнаго тона и жалкаго рабства.

— Какого же-съ? вскричалъ я.

— Будто вы его ие зам?чаете? Ее увозятъ отъ ея «тятеньки» — оиа ?детъ; потомъ гонятъ, оиа хнычетъ, возвращается домой, тятенька третируетъ ее, вы знаете какъ… она продолжаетъ хныкать; беретъ ее замужъ тутъ-же какой-то… какъ бишь его зовутъ?

— Ваня Бородкинъ, еще сумрачн?е подсказалъ я.

— Да, Ваня Бородкинъ; она пдетъ за него въ тотъ-же день… и все хнычетъ; а подъ конецъ объявляетъ вс?мъ намъ, что она сохраніитл… свою невинность! Тошно смотр?ть!

— Но если такова настоящая жизнь? вопросилъ я.

— Не знаю, можетъ быть и точно такая, но зач?мъ-же это драмой называть? Ужь и въ жизни-то только и видишь, и въ мужчинахъ и въ женщинахъ, трянокъ и хныкалокъ, а тутъ еще героинь намъ изъ нихъ д?лаютъ.

XXII.

Я взглянулъ на нее въ эту минуту. Она выпрямилась и смотр?ла куда-то вдаль. Лицо у ней было строгое, почти грозное, такъ что я не захот?лъ больше возражать.

— Или вотъ еще другая комедія… гд? такъ хороша Лаврова-Васильева. Вы ее внд?лн на той нед?л? — «Б?дная нев?ста». Я ужь не говорю, какъ это м?стами длинно и скучно. Мн? она все-таки больше нравится, ч?мъ вс? эти купеческія кривлянья, но опять к-акия… размазня!

Графиня злостно разсм?ялась и прибавила:

— Вы видите, Николай Ивановичъ, что я съ вами не пускаюсь въ литературный споръ… и позволяю себ? даже такъ безцеремонно выражаться…

— Сд?лайте милость, не ст?сняйтесь, глухо вымолвилъ я, каждый воленъ въ своихъ мн?ніяхъ.

— Покорно благодарю, послышался спокойно-насм?шливый отв?тъ графини. Исторія этой б?дной нев?сты нав?рно очень похожа на житейскую правду… какъ вы выражаетесь; но разв? стоитъ сочувствовать и волноваться изъ-за такихъ пстерическихъ д?въ, которыя продаютъ себя для маменекъ, наигравшись въ любовь съ какими-то франтами изъ Замосквор?чья?.. Или вотъ еще та пьеса, гд? тэкъ хорошъ Васильевъ… въ ямщик?, изъ мужицкаго быта. Что это такое?! Во вс?хъ четырехъ д?йствіяхъ онъ пьянъ… до гадости, до отвращенья!

— Это очень честная народная драма! вскричалъ я.