Полжизни

— Вы лучше посмотрите, какъ онъ любитъ. Изъ-за этого стоить простить ему его см?шныя стороны и даже такой ужасный порокъ. Онъ поточу теперь и радъ, что над?ется покончить съ своимъ запоемъ. И я ручаюсь вамъ, что онъ покончить съ нимъ. Онъ л?чится, и я вижу, что леченіе идетъ ему впрокъ. Вотъ что я отъ васъ скрыла, — вы знаете теперь почему, и я прошу васъ не возвращаться больше къ этому.

Я и не возвращался больше: мн? достаточно было и того урока, какой я получилъ. Больше у насъ, кажется, и не было столкновеній; все потомъ д?лалось и говорилось безъ всякихъ задорныхъ вопросовъ и внушительныхъ отв?товъ.

Подошло 19-ое февраля. Мы его отпраздновали съ графомъ и графиней точно семейный праздникъ, и я тотчасъ же отправился по вотчинамъ читать, пояснять, втолковывать положеніе, приготовлять и успокаивать, предупреждать и объявлять радость. Я забылъ про свою личную жизнь на ц?лыхъ три м?сяца. Д?ла открывалась ц?лая бездна, и оно совершенно наполняло меня. Графъ отправился со вс?мъ семействомъ въ губернскій городъ, гд? поступилъ членомъ въ крестьянское присутствіе, нему д?ла было столько, что по самымъ важнымъ вопросамъ онъ присылалъ мн? краткія д?ловыя записки. За то писала графиня, разсказывала про Наташу, къ которой, по моему выбору, приставили русскую воспитательницу, подсм?ивалась надъ губернскимъ обществомъ, указывала на разныя подробности, о которыхъ графу некогда было писать мн?; изр?дка говорила о своемъ здоровь? и чтеніяхъ, посылала мн? книги и журналы, настаивала на томъ, чтобъ я не бросалъ языковъ.

Тонъ этихъ писемъ не позволялъ никакихъ изліяній; да о чемъ мн? было изливаться? Я отв?чалъ ей охотно, но письма мои отражали исключительно «наше д?ло», какъ мы называли крестьянское освобожденіе. Каждый день являлись новыя осложненія, и разр?шать ихъ было совс?мъ не такъ легко, даже при либерализм? графа. Мн? приходилось каждую нед?лю сообщать графин?: что сл?дуетъ выпросить у графа, къ чему его подготовить, на что вызвать самого. И я по краткимъ записочкамъ мужа вид?лъ, какъ д?йствовала жена. Еслибъ не она, три тысячи крестьянъ его сіятельства не поднесли бы мн?, черезъ годъ, благодарственнаго адреса, къ которому они обратились посл? того, какъ я не пожелалъ принять отъ нихъ никакой иной «благодарности.»

Три м?сяца я прожилъ такъ, какъ конечно не жилъ ни одинъ возлюбленный, состоящій въ переписк? съ «дамой своего сердца».

XLI.

Л?томъ я попалъ въ Слободское. Графъ оставался въ город?, но часто на?зжалъ. Вообще, я ужь не знаю какъ это случалось, онъ всегда отсутствовалъ, когда я являлся, или скоро исчезалъ, когда я его заставалъ дома. Онъ былъ все въ томъ же праздничномъ настроеніи: по служб? онъ д?йствовалъ прямо, см?ло, безъ задора, съ такой искренностью и стойкостью, какой я все-таки отъ него не ждалъ, а каждый прожитой м?сяцъ приближалъ его къ вождел?нному дню появленія потомства.

И я началъ ждать этого дня. Какъ я ни храбрился, а особое безпокойство овлад?вало мною незам?тно, и все усиливалось по м?р? приближенія роковаго дня. Сначала я боялся за мать, боялся почти до малодушія; а потомъ и отеческое чувство начало брать верхъ, чувство себялюбивое и тщеславное, какъ оно ни смягчается умиленіемъ и способностью на жертву. Да въ этомъ случа? и жертвы-то никакой не предвид?лось. Мать все вела, какъ самый тонкій изъ европейскихъ политиковъ. Разъ присмир?въ, я ужь не начиналъ «бурь въ стакан? воды» (обычное выраженіе ея сіятельства), а остальное дод?лывалъ спокойный и удобный ходъ жизни.

Мы зажили опять такъ, какъ въ первую осень въ Слободскомъ. Прі?зды графа никого не ст?сняли. Я ему принадлежалъ на половину; онъ сд?лалъ изъ меня бол?е ч?мъ наперсника: я сталъ его сотрудникомъ и товарищемъ. Не только его д?ла, какъ члена по крестьянскому присутствію, но и д?ла по введенію положенія въ его селахъ и деревняхъ наполняли ц?лые дни. Объ его интимныхъ бес?дахъ съ женой я ничего не зналъ. Ихъ отношенія какъ-бы не существовали для меня. Я бы, пожалуй, способенъ былъ признать его, безъ особаго возмущенія, отцомъ ожидаемаго ребенка, еслибъ мать сама такъ настоятельно не наградила меня этимъ титуломъ.

Въ середин? іюля пришелъ день, который намъ обоимъ давалъ, по всей в?роятности, сходныя ощущенія. Графъ прі?халъ за два дня. Онъ видимо боялся за графиню, хотяпоменьше моего; но я скрывалъ свое волненіе, а онъ по н?скольку разъ на дню повторялъ:

— Вы понимаете, Николай Иванычъ, ей ужь подъ тридцать л?тъ… сложеніе у ней здоровое, но все-таки трудно будетъ, очень трудно…

Привезенный изъ губернскаго города акушеръ оказался ненужнымъ. Наши опасенія вс? разлет?лись: ребенокъ родился такъ легко и быстро, что бабушка, показывая его графу, сказала со см?хомъ:

— Еле усп?ла принять, ваше сіятельство, — такой прыткій уродился.

Это былъ — сынъ.

Когда графъ устремился къ родильниц?, первыя ея слова были:

— Я хочу назвать его Николаемъ.

И графъ ничего не возразилъ; я уб?жденъ, что онъ ни одной секунды не подумалъ даже, почему графиня выбрала непрем?нно это имя.