Полжизни

Мать зам?чала это, старалась противод?йствовать, сов?товалась со мною; но дурное вліяніе баловства графа шло своимъ порядкомъ, да и она сама подчинялась все больше и больше исключительной привязанности къ сыну, которая поздн?е перешла въ слабость, непонятную для такой натуры.

Къ зим? мы пере?хали въ губернскій городъ. Вотъ тамъ-то и началось общее идолопоклонство передъ единственнымъ продолжителенъ рода Кудласовыхъ. Графъ то-и-д?ло бралъ его на руки, носился съ нимъ, какъ съ божкомъ, накупалъ ему игрушекъ, приставилъ къ нему д?вочку, которая должна была играть роль живой куклы, носилъ его по ц?лымъ часамъ и, посадивъ Наташу или самое графиню играть казачка, прыгалъ передъ нимъ какъ маленькій.

Зр?лище это глубоко возмущало меня. Есть что-то противное въ такой слабодушной, эгоистической страсти къ самымъ маленькимъ д?тямъ. По сил? родственнаго чувства я, конечно, не уступалъ ни его сіятельству, ни кому бы то ни было, но я продолжалъ возмущаться, сознавая, что самъ я неспособенъ былъ бы на такое безумное воспитаніе, еслибъ и получилъ законныя отеческія права на этого ребенка. Разъ, вечеромъ, зр?лище родительскаго безумія было до того отвратительно, что я черезъ пять минутъ по уход? графа въ кабинетъ, сказалъ графин?:

— Вы въ три м?сяца такъ испортите ребенка, что его десятью годами воспитанія не исправишь. Отставьте отъ него эту д?вчонку.

Я такъ это сказалъ, что графиня съ н?которымъ удивленіемъ погляд?ла на меня.

— Это все графъ, проговорила она; но вы правы.

— А если правъ, подхватилъ я, то не позволяйте ему губить ребенка.

Д?вчонка была отставлена и даже н?жности графа стали мен?е шумны; но общій воздухъ барства не исчезалъ, да и сама графиня не въ состояніи была выкурить его.

— Учите меня, учите, повторяла она настойчиво, я буду исполнять ваши наставленія. В?дь вы знаете, матери ум?ютъ только пичкать, ц?ловать и с?чь своихъ д?тей.

Учить!.. Я и самъ-то ничего не зналъ основательнаго по воспитанію. Я руководствовался больше общими соображеніями, гуманными принципами, т?мъ, что я зналъ о законахъ природы; но никакой системы я не усп?лъ еще себ? выработать. Не трудно было броситься къ книгамъ, но къ какимъ? — вотъ вопросъ. Въ провинціи каждый чувствуетъ себя, какъ въ пустын?. Правда, я усердно читалъ журналы, выписывалъ много всякихъ книгъ, и все-таки не могъ выбраться на св?тъ Божій по кровному для меня, тогда, вопросу — ухода и воспитанія д?тей. В?дь у меня же на рукахъ былъ еще одинъ, уже восьмил?тній ребенокъ — Наташа. Съ ней д?ло шло лучше; но нельзя же было оставить ее безъ воспитательницы, такъ какъ материнское сердце не лежало къ ней, а я часто разъ?зжалъ по вотчинамъ. Эту воспитательницу надо было руководить. Я просто терялъ голову.

И среди вс?хъ этихъ заботъ, я, какъ волкъ, исподлобья, смотр?лъ на свое кровное дитя. Мн? въ теченіе н?сколькихъ м?сяцевъ не удалось побороть въ себ? чувства, не допускавшаго меня ласкать Колю при вс?хъ, хотя графиня безпрестанно подавала мн? къ этому поводъ. Я не завидовалъ правамъ графа, я только возмущался его баловствомъ, но н?жность къ тому созданію, которое мать считала моимъ сыномъ не проявлялась наружу даже и въ т? минуты, когда никого, кром? матери, не было, и она подставляла красивое лицо мальчика, съ зелеными большими глазами, къ моимъ губамъ. Да и ребенокъ не льнулъ ко мн?. Онъ даже пугался моей бороды и разъ такъ расплакался отъ моего поц?луя, что я ушелъ убитый.

Только съ моимъ кроткимъ другомъ, Наташей, отводилъ я душу: она привязывалась ко мн? не по днямъ, а по часамъ. Она знала, что я ея воспитатель и второй отецъ. Графа она любила, часто ласкалась къ нему; но отношенія этой д?вочки со мною вбирали въ себя всю ея д?тскую жизнь. Она не разъ мн? говорила, вечеромъ, гд?-нибудь въ уголку:

— Вы будете жить — и я буду жать; а вы отъ насъ уйдете — и я уб?гу; я очень люблю папу, а уб?гу.

XLIV.

Предупреждать меня — сд?лалось какимъ-то «физіологическимъ отправленіемъ» графини Варвары Борисовны.

— Вамъ надо пров?триться, сказала она мн? какъ разъ въ такой моментъ, когда я началъ искать исхода своимъ заботамъ.

— Нужно, подтвердилъ я.

— По?зжайте съ графомъ въ Петербургъ. Эта по?здка будетъ полезна во вс?хъ отношеніяхъ.

Разговоръ этотъ происходилъ посл? петербургскихъ пожаровъ, когда повсюду запахло другимъ воздухомъ, совс?мъ не т?мъ, какимъ я дышалъ въ Москв?, въ первую мою по?здку туда.

— Графъ еще не очень твердъ, продолжала она. Слава Богу, вы усп?ли кончить все прекрасно въ им?ніяхъ; но графъ служитъ и тамъ, въ Петербург?, онъ можетъ подпасть подъ вліяніе разныхъ толковъ и слуховъ; — поддержите его.

Танія слова способна была тогда произнести только она, и никто больше въ ея сфер?, да особливо еще въ отдаленіи губернскаго города. Графъ уже начиналъ слегка прохаживаться насчетъ «всесв?тной революціи» и «краснаго п?туха», будто-бы угрожающаго всему государству; но она только посм?ивалась и говорила: — Боже мой, какое сплетничество. Было бы у насъ меньше в?ры въ «небось», не случились бы и пожары. По-моему, если начали либеральничать, то изъ-зачего же теперь тянуть назадъ?