Полжизни

Кто бы могъ придраться къ такому мн?нію? Оно было чисто барское, спокойное, почти равнодушное; но я отлично зналъ, что графиню сильно огорчилъ чадъ, оставшійся отъ петербургскаго пожарища. Слово «нигилистъ» уже гуд?ло везд?, на каждой вечеринк? столоначальника или у?зднаго л?сничаго. Ко мн? эта кличка была приклеена всей губерніей: меня слишкомъ хорошо знали по мопй «возмутительной пропаганд?» въ крестьянскомъ д?л?. И никогда я не слыхалъ, чтобы графиня, хоть въ шутку, употребила его.

— Кабы вс? наши мужчины были, какъ этотъ Базаровъ, сказала она мн? по прочтеніи романа, славно было бы жить намъ — женщинамъ.

Да, она продолжала быть моей в?рной союзницей. Мое ученичество докончилось къ тому времени: я свободно читалъ по-англійски, п?лъ итальянскіе романсы, по-французски говорилъ «основательно» (по выраженію моей наставницы). Наши уроки превратились въ чтенія. Графиня чрезъ меня знакомилась со вс?мъ, что тогдашняя журналистика наша вносила въ сознаніе русской публики. И ко всему-то она относилась по-своему, т. е. см?ло, умно, характерно. Великое удовольствіе было читать ей вслухъ любой разборъ, любую полемику, любую монографію. Она уже не уничтожала такъ «народный театръ», какъ когда-то въ Москв?, соглашалась съ Добролюбовымъ и Б?линскимъ въ очень многомъ; но не склонялась передъ выводами автора «Эстетическихъ отношеній». Ни до чего она не боялась дойти умомъ, и только сов?сти не давала шевелиться противъ своего желанія. Года не прошло, какъ она говорила мн?:

— Надо создать себ? новый символъ в?ры, и я готова. Съ прежними обрывками мыслей жить нельзя.

Вотъ почему мы съ ней были за одно и по «новому воздуху», и по «злосчастному и малодушному покол?нію», и по нашему личному вопросу — уходу и воспитанію Коли.

— По?зжайте, напутствовала она меня, поищите тамъ св?дущихъ людей, привозите книгъ, выберите хорошую бонну для Коли. — Она стояла за англичанку; я было воспротивился на томъ основаніи, что ребенокъ будетъ одно и то же слово называть на н?сколькихъ языкахъ — и разовьется мен?е. Графиня, хоть и согласилась со мною, но практически доказала мн?, что русскія мамки — никуда негодны, н?мки — глупы, француженки — лживы, драчливы и нервны; а англичанка т?мъ, по крайней м?р?, хороша, что выходитъ ребенка и пріучитъ его къ вод?, къ воздуху, къ движенію, и не дастъ ни одной вредной привычки.

Графу сообщались результаты этихъ сов?щаній въ вид? желаній, которымъ онъ подчинялся охотно, только бы ему не м?шали мять Колю и прыгать съ нимъ по зал?.

На по?здку съ графомъ я разсчитывалъ и въ томъ еще смысл?, что, съ глазу на глазъ, дорогой, мн? легче будетъ направить его по части его родительскаго баловства. Въ город? у меня не хватало свободы духа бес?довать съ нимъ на эту тэму. Да онъ и не заводилъ со мною р?чи о Кол?. Онъ оставлялъ для меня толкъ о бол?е серьезныхъ предметахъ, и когда я выразилъ ему желаніе про?хаться въ Петербургъ, то первымъ д?ломъ сказалъ:

— Какъ это кстати. Душевно радъ. Вы знаете, что земскія учрежденія на носу. Такъ я буду совершенно au courant. Это — довершеніе великаго д?ла, и вы, я ув?ренъ, опять будете моимъ в?рн?йшимъ сотрудникомъ.

Необычайное уваженіе возым?лъ онъ ко мн? посл? того, какъ посл?дняя уставная грамота была подписана. Правда, по двумъ губерніямъ имя его грем?ло за безприм?рное великодушіе, но все-таки въ немъ могло-бы явиться хоть небольшое раздраженіе противъ того, кто помогъ значительному сокращенію его доходовъ. Н?тъ, на него это не повліяло. Такое добродушіе минутами приводило меня в тупикъ, но не д?лало личность графа бол?е симпатичною — и хорошо, что не д?лало.

Въ дормез?, гд? мы ус?лись, какъ два усердн?йшихъ «сотрудника», графъ не утерп?лъ и шепнулъ мн?:

— Помните, Николаи Иванычъ, я вамъ разсказывалъ про одного м?щанина, врачующаго…

— Помню, перебилъ я.

— Вы не пов?рили… Не хотите ли я васъ сведу къ нему?

— Зач?мъ же, графъ?

— Чтобы вы уб?дились… Такому челов?ку надо бы поставить монументъ.

Лицо его при этомъ такъ просіяло, что я подумалъ:

— Видно въ самомъ д?л? выл?чился и ?детъ на посл?дній искусъ.

Оптимизмъ графа былъ такъ заразителенъ, что я безъ особой тревоги прибылъ въ Петербургъ, уже преисполненный пожарнаго духа.

XLV.

Какимъ школьникомъ показался я себ?, когда сравнилъ московскія мечты съ петербургской правдой. Мы думали, что нрогресъ такъ и понесетъ насъ; а тутъ — «стопъ машина» За м?сяцъ, проведенный въ Петербург?, я поумн?лъ на десять л?тъ; но съ какой бы радостью пром?нялъ я этотъ умъ на прежнюю глупость.

Сошелся я съ хорошими людьми; но эти хорошіе люди твердили одно — «Надо сжаться, надо напирать на подробности — заниматься идеями вредно».