Полжизни

Я зналъ, что мн? легко очутиться между двухъ огней. Такъ оно и выходило. Не усп?лъ я хорошенько проснуться, какъ ко мн? въ спальню уже влет?лъ Леонидъ Петровичъ. Онъ не показывался въ Villino Ruffi въ день прі?зда графа.

— Ну что? спросилъ онъ меня полушепотомъ и подс?лъ на кровать.

Такъ точно спрашиваютъ мальчики, наблудившіе и приб?жавшіе узнать, — пров?дали большіе про ихъ шалость, или все сошло благополучно?

Мн? съ нимъ сейчасъ же стало весело, помимо моей воли, до неприличія весело.

— Да ничего, отв?тилъ я, продолжая лежать. Леонидъ Петровичъ видимо расположился бес?довать со мною на кровати.

— Не было бури?

— Никакой; графиня жаловалась на мигрень и осталась у себя въ спальн?.

— А графъ? расположился внизу съ княжной?

Глаза его такъ и прыгали, когда онъ дожидался моего отв?та.

— Да.

— Какъ онъ это принялъ?

— Это ему н?сколько не понравилось; но онъ сказалъ потомъ: a la guerre, comme a la guerre.

— Разум?ется!.. Что за купеческіе нравы! Непрем?нно съ супружницей! Ну, и прекрасно!..

Онъ былъ такъ радъ, что потрепалъ меня по груди. Я уже попалъ въ его наперсники. Онъ не только не ст?снялся со мною, но въ немъ жила неудержимая потребность изливаться, разсказывать мн? денно и нощно про все, сд?лать изъ меня настоящаго, закадычнаго друга. Мн? оставалось только справляться съ пріятностями и удобствами этой роли.

— Вы нав?стите сегодня Villino Ruffi? спросилъ я.

— Явлюсь съ визитомъ къ графу… Безъ этого нельзя же… Ну, батюшка, онъ меня не анравилъ.

— Что, что такое? переспросилъ я.

— Это у меня такъ бабушка одна выражалась. Она смастерила русское слово изъ французскаго: ravir. Когда ей кто-нибудь не нравился, она бывало говоритъ: н?тъ, онъ меня не анравилъ.

— Такъ васъ графъ Платонъ Дмитріевичъ не анравилъ?

— Чопорный какой-то, кисло-сладкій и преисполненный, кажется, земской мудрости. Во вс?хъ статьяхъ — доброд?тельный мужъ!..

— А вамъ хот?лось бы забулдыгу или старикашку какого-нибудь? совершенно добродушно спросилъ я.

— Мн? все равно, мил?йшій Николай Иванычъ, я скорблю только за женщину, находящуюся въ безвыходномъ положеніи, и…

Онъ не договорилъ и задумался. Въ глазахъ его мелькнула вспышка теплаго чувства, и не совс?мъ легкая дума тотчасъ замутила ихъ.

— Вы, поди, говорите про меня: онъ такъ сбираетъ медъ, какъ пчела, съ каждаго цв?тка… А выходитъ, что жизнь наталкиваетъ на такія поразительный встр?чи. Что-жь, и б?жать отъ нихъ?.. И пойдутъ дилеммы?.. И кто же всего больше страдаетъ? женщина, одна женщина!.. Поневол? она стряхнетъ съ себя всякую отв?тственность.

Онъ опять задумался, но тотчасъ же вскочилъ и заходилъ по моей крошечной спаленьк?.

— Вы скоро къ графу? спросилъ онъ.

— Вотъ напившись кофею; онъ просилъ завтракать вм?ст?.

— Завтракать будетъ часовъ въ одиннадцать? Такъ я тотчасъ посл? завтрака явлюсь. Пожалуйста, не уходите, Николай Иванычъ, поддержите меня сколько-нибудь! Право, какъ-то скверно. В?дь мы съ вами должны быть солидарны… Разв? онъ нашъ, этотъ графъ?

Я чуть-чуть не разразился см?хомъ: такъ чудовищно было обращеніе ко мн? Р?зваго.

Но онъ продолжалъ волноваться не на шутку.

— Да вотъ подите, испов?дывался онъ вслухъ, какъ ни бодришься, а скверно!

— А что, спросилъ я, понижая голосъ, или забираетъ васъ?

— Не то чтобы очень, а неловко какъ-то.

— Въ первый разъ должно быть?., не договорилъ я, но онъ меня понялъ.

Подс?вши снова на постель, онъ съ поникшей головой выговорилъ, красн?я какъ маковъ цв?тъ:

— Я хвастаться не хочу… и потомъ, какая женщина!.. Готовъ сейчасъ на вс?.. Но я не могу д?йствовать, какъ я хочу; вы понимаете, у меня руки не развязаны. Да и что тутъ сд?лаешь!.. Кром? дуэли, ничего…

Помолчавъ, онъ встряхнулъ волосами, всталъ во весь ростъ, расправилъ какъ-то плечи и грудью крикнулъ:

— Не выдавайте только меня, а мы какъ-нибудь вынырнемъ. Прощайте!.. И выб?жалъ.

«Имянинника» начиналъ забирать недугъ сов?сти.

Да, Леонидъ Петровичъ превратилъ меня, долго не думая, въ своего друга; и право, мн? оставалось только благодарить его за такое дов?ріе. Кому же могъ онъ изливаться, какъ не мн?? Правда, онъ взывалъ къ «солидарности» слишкомъ скоро; но въ этомъ сказывалась его молодая дов?рчивость: ни одной минуты не подумалъ онъ, что я стану на сторону мужа.

Ни на какую сторону я не могъ становиться. Происходило что-то печальное и уже неисправимое. Но умывать руки я тоже не желалъ. Графиня, та, которую я когда-то зналъ, куда-то скрылась, и только образъ ея жилъ, слышался ея голосъ, вид?лась ея семейная обстановка.

Мои думы не стали св?тл?е у р?шетки Villino Ruffi. Напротивъ, он? получили особый непріятный колоритъ отъ неизб?жнаго появленія Маріи на крыльц?, въ ея неизм?нномъ спенсер?, съ гортанными, наянливыми звуками. Даже въ выбор? камеристки я не узнавалъ прежней графини Варвары Борисовны. Такое олицетворенное пронырство и такое шумное нахальство должны были доставлять невыносимыя ощущенія высоко-приличному Платону Дмитріевичу.

XVIII.

Меня встр?тила Наташа въ парадной комнат? нижняго пом?щенія. Я тотчасъ увидалъ, что вчерашнее ея смущеніе продолжается.