«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIX века

Очевидно, что и С. М. Кочубей, желая получить какую-то финансовую помощь от государства, особенно с учетом специфики ситуации в период волнений его крестьян и возврата денег М. Кирьякову, должен был предоставить различные документы, в том числе и «учреждение», с помощью которого велось управление и могла поступать прибыль. Это и было основанием для получения кредита или перезалога собственности. Прозрачный намек на то, что высшая власть должна принять решение относительно поданных Кочубеем проектов, содержат упомянутые «Примечания» Н. Н. Новосильцева и письмо Н. Г. Репнина к Александру I от 16 июля 1818 года, где генерал-губернатор сообщал о своей рекомендации полтавскому помещику «не стесняться ожиданием решения, а действовать, как по своим делам, так и в удовлетворении кредиторов своих, согласно с существующими узаконениями»^[1091].

Итак, дворянство нуждалось в капиталах. А предпринимательская деятельность требовала дополнительных финансовых ресурсов, ведь это было делом затратным, рискованным и непредсказуемым. М. И. Ханенко в деталях описал, как сложно воплощалось в жизнь стремление черниговского помещика А. И. Покорского-Жоравко построить сахарный завод по последнему слову техники в начале 1850‐х годов. Барон Ф. Унгерн-Штернберг, посетивший строительство, оценил его в 1851 году как образцовое для России по дешевизне, красоте и другим показателям. Но выяснилось, что известный экономический писатель поспешил. Из-за самоуверенности шведского инженера, руководившего процессом и не рассчитавшего все соответствующим образом, завод обошелся владельцу не в 11 тысяч рублей серебром, как обещал этот специалист, и даже не в 24 тысячи, как предварительно предусматривал помещик-предприниматель, а в 40 776 рублей серебром. К тому же еще 5 тысяч было потрачено на перестройку и доработку. Завод не был сдан в эксплуатацию вовремя, и свекла, заготовленная для производства сахара, сгнила. Лишь незначительная часть сырья была несколько позже распродана — по очень низкой цене. Итак, опытный хозяин, Покорский-Жоравко вынужден был «питаться надеждою будущих успехов» и из собственного кармана рассчитываться за чужие ошибки^[1092]. В таких ситуациях без кредитования трудно было обойтись. Строительство помещичьих предприятий обходилось недешево. Видимо, поэтому помещица Лубенского уезда А. В. Коренева в письмах к брату, Н. В. Райзеру (во время военной службы которого она совместно с мужем вела хозяйственные дела), подробно описывая, кому, сколько и за что надо заплатить при постройке новой мельницы, подытоживала: «Страшно, строиться надо много иметь денег в запасе»^[1093].

Как уже говорилось, стихия, капризы природы и связанные с ними неурожаи также осложняли жизнь помещикам, особенно в небольших хозяйствах, чьи владельцы практически не могли рассчитывать на государственное кредитование и отыскивали внутренние резервы, заимствовали у родственников, соседей, знакомых и у ростовщиков под немалые проценты. В письмах к тому же Райзеру в 1839 году товарищ по военной службе рассказывал о своем возвращении в поместье и о бедах, которые его сразу же постигли:

…по прошествии не более двух недель я сгорел кругом: не осталось и признака, где был мой дом, где была деревня и где запасы, которые матушка скопила в течение 30-летняго своего хозяйства! Не тут еще конец бедствию: повсеместный неурожай не позволил продавать хлеба, его дóлжно было беречь для прокормления крестьян. Мало того: страшный зной при продолжительной засухе выжег все луга и огороды, сена не было и пятой доли против прежних лет, а овощей не собрано было ни на грош, — это для меня не безделица, потому что у нас одних дворовых около 30 человек, что им надобно в год!^[1094]

Но долго грустить не приходилось — необходимо было восстанавливать «деревеньку». К тому же за время материнского управления имением все пришло в упадок: «…люди плохо одеты, лошади старыя, сбруя дрянная, экипажи в жалком состоянии», а наличности осталось только 400 рублей. Молодой хозяин

немедленно… продал часть… лесу за 5,600 [т. е. 5600] рублей, продал еще кой-какого излишняго хлеба на 1,000 [1000] рубл[ей] и сверх того занял 1,300 [1300] р[ублей]. На эти деньги… построил опять всю деревеньку (16 дворов) и для себя флигель со всеми нужными надворными строениями; все расположил просторно, симметрически, чисто, мило; купил дрожки, трое саней, поправил старый экипаж, купил хороших пару лошадей, хомуты, одел людей и проч. и проч. Всякой приехавший ко мне невольно скажет: здесь живет хотя небогатый, но весьма порядочный человек. И не забудь, на все это употреблено мною не более 4 месяцев; ты знаешь, что я бываю спешу и в мелочах, можешь же себе вообразить с какою неутомимостию я старался излечить раны, нанесенныя мне пожаром!^[1095]