«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIX века

Не чуждыми уже тогда были эти потребности и малороссийским хозяевам. В 1805 году, 16 мая, упоминавшийся выше «студент» А. А. Сулима писал из Москвы к отцу о впечатлениях от посещения «технической» выставки: осмотрел две молотилки, выяснил, как работают, подсчитал, «что 5 человек, работая на ней 12 часов без отдохновения, не больше могут обмолотить 30 копен». И, хотя цена такого чуда была 300 рублей, молодой человек видел преимущества этого устройства в возможности облегчения труда: «Правда, работа на ней весьма легка». Смотрел он и веялки. Они оказались такими же, как и у них, только немного больше, поэтому не имело смысла платить 100 рублей «за простую сию машину»^[1399].

Попытки применения техники предпринимались в то время и в имениях В. П. Кочубея. В 1804 году управляющий его Диканьской экономией начал переговоры о приобретении очень нужной в хозяйстве молотилки, что неоднократно повторялось и позже. Это дало основания П. Г. Клепацкому предположить, что устройство не было введено в действие. Историк считал, что «дело с молотилкой надо представлять себе так, как это было с четырехволовыми плугами: крепостные их скоро поломали, а чинить было некому». В 1827 году в Диканьке была сделана веяльная машина, но и это устройство оказалось неудачным. За помощью пришлось обращаться к московскому изобретателю, чьи веялки были апробированы ВЭО (подобная уже использовалась в Яготинском имении Репниных). Однако, как выяснилось, и эта техника была не полностью приспособлена к местным условиям^[1400]. Итак, поиски и эксперименты продолжались.

Прибегнуть к достижениям технического прогресса — если на рубеже веков это было под силу главным образом лишь крупным хозяйствам^[1401], то в 1830–1840‐е годы ситуация, без сомнения, существенно изменилась. На страницах периодики стали все чаще появляться описания различных приборов, машин, механических заводов, давался их перечень, прейскуранты цен, начинались дискуссии относительно эффективности того или иного приспособления для выполнения определенных работ. Основывались такие предприятия и левобережными помещиками, хотя дело было и не из легких, особенно когда в силу разных обстоятельств приходилось нести убытки. Довольно мощная фабрика агрономических машин помещика Николая Александровича Потемкина в Кременчуге производила молотилки, веялки, соломорезки и другие сельскохозяйственные «орудия», пожарные трубы, котлы для паровых машин, различные чугунные и железные изделия, — в целом в 1848 году на 13 610,49 рубля серебром. Трудилось здесь 282 чернорабочих, из них 46 — крестьяне самого Потемкина, а также управляющий, письмоводитель, механик, три писца, мастера, подмастерья, ученики.

Интересно, что к мысли о серьезном предприятии Николай Александрович пришел под влиянием соседей-помещиков. Еще в молодости «имея страсть к механике и ремеслам», он постоянно и настойчиво приобретал опыт в точных науках, а также навыки владения разными инструментами. А после выхода в 1824 году в отставку поселился в своем имении и все свободное время посвящал изготовлению механических игрушек, электрических и других орудий для собственного удовольствия, все больше убеждаясь, что его игрушки — не без пользы. Когда весной 1839 года участились жалобы помещиков на несовершенство существующих дробилок, Потемкин поддался на их просьбу и согласился «приложить свои знания к делу». Покинув свою мастерскую, он начал, откликаясь на увеличивающийся спрос, постепенно наращивать мощности, расширять производство, которое в 1841 году перенес в Кременчуг^[1402]. Но пожар в декабре 1847 года нанес ущерб предприятию не менее чем на 40 тысяч рублей серебром. Николай Александрович вынужден был восстанавливать фабрику и за собственный счет содержать более 300 работников. Однако это стало стимулом для строительства новых, многоэтажных корпусов, кузницы, чугунолитейного завода, столовой, что позволило уже в 1849 году частично возобновить выпуск продукции.