Читаем «Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIX века полностью

Имя еще одного активного малороссийского «механизатора» и популяризатора знаний о машинах, Д. И. Кандыбы, не часто встречается в исследованиях отечественных историков. Краткие сведения о механическом заводе, оборудованном в имении на хуторе Дмитровка Конотопского уезда Черниговской губернии[1403], повторяющиеся с незначительными изменениями в ряде работ[1404], не дают представления ни о масштабе предпринимательской деятельности этого левобережного помещика, ни, главное, о ее мотивах. Кстати, П. Б. Струве из пяти ведущих «механических заведений», продукция которых изготавливалась не только для соседей, на второе место поставил именно предприятие Кандыбы[1405]. Взятое под особое покровительство ВЭО и Московского общества сельского хозяйства, это заведение в то время было достаточно известно и широко «разрекламировано» на страницах периодических изданий, где помещались описания различных механических устройств, машин его производства, годовые отчеты завода, прейскуранты цен, статьи-ответы оппонентам, написанные как самим Кандыбой, так и управляющим его предприятием, воспитанником Технологического института Зевакиным[1406].

Подобно Н. А. Потемкину, Д. И. Кандыба, также «из страсти к механическим занятиям», изготавливал различные модели, с помощью нескольких слесарей изобретал машины, те или иные орудия. А соседи-хозяева, «видя их, изъявляли ему желание иметь у себя таковыя». Поскольку просьб было довольно много, Кандыба решился на создание собственного заведения[1407], которое «на полном ходу» было уже в 1841 году и представляло собой достаточно мощное предприятие. Вначале там трудилось 112, а в 1844 году — 116 работников: управляющий, мастера, главные подмастерья, конторщик, «расходчик материалов», комиссионер, подрядчик материалов, «блюститель порядка», ученики, учителя, врач, фельдшер, многочисленные служители на кухне, в лазарете и т. п. Среди них были воспитанники Технологического института, ученики других известных в то время специалистов, в частности А. Я. Вильсона, помещика Я. И. Костенецкого, работавшие на «именитых заводах Берда, Гонценбаха и других». Согласно отчету, в 1842 году завод выпустил 197 единиц сельскохозяйственной техники десятков наименований. Различные механизмы изготавливались также на заказ, в том числе по индивидуально присланным чертежам и такие, каких не было в «ассортименте» завода. Для установки конных машин от предприятия на один месяц бесплатно направлялся мастер[1408]. В 1846 году оно уже состояло из нескольких отделений и производило машины для сельского хозяйства, фабрик и заводов, кареты и экипажи, часы и т. п. А количество рабочих увеличилось до 175. Здесь воплощались в жизнь и изобретения других специалистов. В частности, в 1845 году был построен изобретенный бароном Фитингофом конный пресс для сахарных заводов[1409].

Изделия заведения Д. И. Кандыбы пользовались спросом и имелись у многих помещиков. Удачное сочетание качества и цены, что отмечал, например, малороссийский помещик С. Политковский, делало изделия этого завода более предпочтительными[1410]. Для местных хозяев данное сочетание было очень важно, ведь их материальные возможности чаще оставались не столь уж радужными. Являясь, очевидно, предприимчивым хозяином, Кандыба был не чужд и таким понятиям, как «общественная польза». В газеты и журналы он писал не только для рекламы собственного производства, но и движимый стремлением к популяризации сельскохозяйственной техники. Отвечая на упреки помещика из Гадяча, С. Пироцкого, относительно качества товара, Кандыба, последовательно и обоснованно отражая удар, одновременно объяснял свое предпринимательское кредо: «…как Русский дворянин, не добиваюсь больших барышей, а дорожу тем, чтобы быть полезным моим соотечественникам доставлением им, по возможно умеренным ценам, необходимых для улучшения их хозяйств хороших сельских орудий»[1411].

Ежегодно, во время довольно известной ярмарки в Ромнах, Д. И. Кандыба, в том числе и с популяризаторской целью, участвовал в выставках, «где хозяева могут видеть нужныя им машины, объясняется их устройство и действие, и многие хозяева вследствие сего обращаются с требованиями»[1412]. Неоднократно этот конотопский помещик-предприниматель получал на выставках награды, причем не только за свои заводские изделия, но и за другие достижения. В частности, в июле 1846 года на Роменской выставке «сельских произведений» он удостоился большой серебряной медали за отличное дубление и выделку кож, а также за распространение других полезных «учреждений, относящихся к сельской промышленности»[1413]. В своих писаниях Кандыба не ограничивался вопросами механических устройств. Например, в 1842 году он включился в начатое Л. Раковичем и А. Покорским-Жоравко (и продолженное в 1843 году Н. Карпеко) обсуждение проблемы выгодности картофельного винокурения в Малороссии[1414].

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика

Антипсихиатрия – детище бунтарской эпохи 1960-х годов. Сформировавшись на пересечении психиатрии и философии, психологии и психоанализа, критической социальной теории и теории культуры, это движение выступало против принуждения и порабощения человека обществом, против тотальной власти и общественных институтов, боролось за подлинное существование и освобождение. Антипсихиатры выдвигали радикальные лозунги – «Душевная болезнь – миф», «Безумец – подлинный революционер» – и развивали революционную деятельность. Под девизом «Свобода исцеляет!» они разрушали стены психиатрических больниц, организовывали терапевтические коммуны и антиуниверситеты.Что представляла собой эта радикальная волна, какие проблемы она поставила и какие итоги имела – на все эти вопросы и пытается ответить настоящая книга. Она для тех, кто интересуется историей психиатрии и историей культуры, социально-критическими течениями и контркультурными проектами, для специалистов в области биоэтики, истории, методологии, эпистемологии науки, социологии девиаций и философской антропологии.

Ольга А. Власова , Ольга Александровна Власова

Медицина / Обществознание, социология / Психотерапия и консультирование / Образование и наука