«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIX века

Здешние крестьяне вообще несколько ленивы. Малороссияне отправляются в поле со своими волами и задумчиво ходят за ними таким же медленным шагом. Великоросс, пашущий на своей лошаденке, ловок и поворотлив; впрочем, он так же мало употребляет усилий в работе, как и его веселая лошадка^[1447].

Останавливаюсь на этом, учитывая влияние, оказанное прусским экономическим писателем на общественную мысль и историографическую традицию^[1448]. Правда, малороссийские читатели середины XIX века относились к его труду довольно критически, считая, что «книга создает превратное мнение о России»^[1449]. Современные русисты также довольно сдержанно оценивают осведомленность Гакстгаузена в социально-экономических реалиях империи и утверждают, что он больше интересовался политикой, чем обычаями общества^[1450].

А. С. Афанасьев-Чужбинский, не исключая влияния природно-климатических особенностей на характер крестьянина, тоже видел определенную связь между ним и волами:

Приняв же во внимание благодатную почву и способ обработки земли быками, которых шаг так медлен и ленив, что малорус с малолетства общается с этими животными, нет ничего удивительного, что на нем самом отражается лень, но не леность (курсив мой. — Т. Л.), в которой напрасно упрекают его некоторые близорукие наблюдатели нравов^[1451].

Отмечу, что и другие авторы, не вдаваясь в такие терминологические нюансы, все же не просто возмущались несправедливостью того образа ленивого малоросса, что вошел в пословицу, и не просто прибегали к эмоциональному отрицанию связи между «волом и ленивым малороссом», а приглашали «вопиющих против лени» проехаться по дорогам Малороссии во время сенокоса, жатвы, сбора хлеба с полей. Тогда

эти наблюдатели увидели бы действительность и движение не только днем, но целую ночь, в продолжение которой возы, накладенные снопами, медленно двигаются по всем направлениям, — медленно, потому что вол… идет своим медленным однообразным шагом. Если же, разметавшись на этом возу, крепко спит Малоросс, уверенный, что волы довезут его к порогу хаты, то начавшему работать с разсветом можно и уснуть во время пути^[1452].

Для большего убеждения недоверчивых давалось детальное описание различных мужских и женских сезонных работ, завершаемое выводом: «И таким образом проходит деятельная жизнь трудолюбиваго Малоросса, котораго обыкновенно называют ленивым»^[1453].

Правда, уже, очевидно, задетый модернизационными процессами, автор описания был не вполне доволен положением вещей и вынужденно делал оговорки: «Хотя лень эта не так ужасна, как о ней отзываются, однако при некоторых улучшениях она действительно могла бы быть меньше»^[1454]. Но, пожалуй, трудно было предвидеть, что такое желанное повышение грамотности (чему активно способствовали и Министерство госимуществ, и «многие разумные помещики»), строительство путей сообщения, улучшение земледелия, развитие промыслов, ремесел, торговли, которое решит проблему занятости, т. е. вся эта «модернизационная программа», вряд ли будет согласовываться с такими присущими малороссу и поощряемыми качествами, как «добрая, строгая нравственность» и «тихая семейная жизнь»^[1455].

Интересно, что, в отличие от «этнографов», экономические писатели, размышляя о причинах бедности народа, не столь однозначно положительно оценивали традиционный образ жизни и хозяйствования. Именно в некоторых его особенностях и виделся корень зла. Г. Есимонтовский, один из образованных черниговских помещиков, прошедший университетскую выучку, занимавшийся переводами и написавший обстоятельное исследование сельского хозяйства своей страны, не мог одобрительно относиться к простодушной привычке малороссийских крестьян «бродить» в поисках лучшей доли. Неоправданными считал он и «опыты заработков в степных губерниях», не слишком обогащавшие любителей таких экономических приключений. Причем попытки некоторых помещиков запретить «дальние заработки» также квалифицировались как неудачные и нерезультативные. Помочь делу могло только «устройство образцовых усадеб», что стало бы эффективным «средством к улучшению крестьянского хозяйства; здесь всякий наглядно может научиться тому, что для него полезно»^[1456].