«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIX века

А. М. Маркович также возлагал ответственность за народное благосостояние на помещиков, которые для обеспечения крестьян продовольствием, особенно в голодные годы, должны были правильно наделять их землей, там, где ее было мало, — устраивать фабрики, переселять людей, отпускать на работу, проводить точные расчеты и распределение сельскохозяйственных работ, продумывать и принимать меры для усовершенствования земледелия, строить помещения для хранения урожая, а также воспитывать бережное отношение к хлебу, ведь «хлеб есть священная вещь» и грех его разбазаривать. Питал надежды Маркович и в отношении строительства железных дорог. А до той поры предлагал создать общество «для отвращения народной нужды в голодные годы». Инициативу в этом благородном деле должно было взять на себя именно дворянство^[1457].

Чересполосное землепользование, как уже говорилось, также считалось недостатком традиционного способа хозяйствования. Причем это относилось ко всем, так сказать, хозяйствующим субъектам. Кстати, экономические писатели не уставали подчеркивать незначительные различия между крестьянскими и помещичьими хозяйствами во многих местностях Малороссии^[1458]. П. П. Лялин причины неуспехов и крестьянских, и дворянских хозяйств рассматривал в комплексе. Определяя чересполосность как экономическую неуместность, он видел в ней одну из причин беспечного отношения к земле и, как следствие, бедности края. «Малороссийские пахотные земли, — писал Лялин, — так изрезаны клочками и полосками различных владельцев, что многие хозяева и не знают, чем они владеют; у многих нет ни планов, ни крепостей [т. е. ни планов земельных участков, ни документов на них]. Владелец пользуется землею тогда только, когда он на ней что-нибудь посеет; но если земля в толоке, то она не принадлежит ему»^[1459].

Огромный вред благосостоянию крестьян наносила, по мнению многих авторов, привычка разделения семей, их малочисленность. На это обратил внимание автор этнографического очерка Г. Базилевич, барон Ф. Унгерн-Штернберг, много места уделивший характеристике малороссийского народа, его характеру, образу жизни, традициям, описывая их в сравнении с «великорусским племенем», и др.^[1460] Но наиболее пространно по этому поводу высказался В. В. Тарновский, который значительную часть неблагоприятных экономических явлений объяснял особенностями семейного устройства, а именно нежеланием малороссов жить большими семьями, — ведь «чем малочисленнее общество или семейство, тем сильнее действуют на него все случайности, нарушающия равновесие между числом рабочих и нерабочих лиц»^[1461].

Выделяя категории крестьянских семей по количеству трудоспособных и соотношению трудоспособных и нетрудоспособных членов семьи, негативными последствиями указанной традиции владелец Качановки считал: не только распыление трудовых ресурсов и неуважение к старшим, но и невозможность построить прочное, удобное и комфортное жилье; чрезмерные расходы строительных материалов, топлива; большие суммарные трудозатраты на приготовление пищи, уход за детьми, охрану домов; отсутствие у многих рабочего скота из‐за распределения его между потомками; неспособность малой семьи выделить кого-то для обучения и занятия ремеслами; недостаток денег, хлеба, посевного материала, кормов для скота и, соответственно, невозможность осуществлять оптовые закупки необходимого; беспомощное ведение хозяйства женщинами при отсутствии взрослого мужчины (смерть или отъезд главы семейства), ведь «привычки и нравы народные строго отделяют работы мужския от женских, где для женщины вообще не в обычае косить и молотить»; отсутствие ресурса для найма помещиками рабочих из своих же крестьян для «экономических работ».

К своеобразным компенсаторным механизмам, ослабляющим «вредное влияние семейной делимости», Тарновский относил в первую очередь чрезвычайную готовность людей к различным «вспоможениям», «земледельческим товариществам», личный кредит во взаимоотношениях между тяглыми и пешими крестьянами. По великороссийскому примеру малороссийские помещики пытались «советами и распорядительными мерами поддержать большия семейства». Но, как писал Василий Васильевич, «советы не действовали, распоряжения и даже принуждения не приносили пользы». Поэтому на данном этапе выход виделся в создании системы «сельского общественного призрения», организуемого или сельскими товариществами, или же с участием помещиков и государственных институтов, — для помощи тем, «которых некому пропитать или которыя, при всем трудолюбии, не в состоянии пропитать своих многочисленных семейств»^[1462].