«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIX века

«Пусть обнаруживается истина от столкновения разных противоположных мнений», — писал А. С. Афанасьев-Чужбинский, недовольный тем, что «Современник» и другие журналы в этом вопросе слишком обобщают «исключительные случаи» и «постоянно имеют в виду одну только Великую Русь». Он выступил с замечаниями в адрес редакции «Экономического указателя» и против позиций анонимного новороссийского помещика, который якобы на основе какой-то одной местности писал о положении во всей Новороссии^[1631]. Сам же «Новороссийский писатель» перед тем реагировал на публикации «Современника», не соглашаясь с искажением помещичье-крестьянских экономических отношений в своем крае^[1632]. Поддерживая А. Марковича, против которого выступил «Современник» в библиографическом обзоре статей по крестьянскому вопросу (6-й номер за 1857 год), активный корреспондент различных изданий, депутат от Кременчугского уезда Полтавского губернского комитета, штабс-капитан Д. П. Бутовский также подвергся критике. В частности, П. Трегубов, хотя и считал труд Дмитрия Петровича прекрасным, тем не менее, понимая, что «один человек редко может объяснить все верно, безошибочно», выразил свое несогласие по поводу «найма работников для оранки (т. е. вспахивания. — Примеч. ред.), бороненья и уборки хлеба»^[1633].

Помещик-практик, депутат от дворян Крупянского уезда в Харьковском губернском комитете, генерал-майор А. Розалион-Сошальский не соглашался со многими положениями статьи известного писателя Г. П. Данилевского, решившего высказаться по поводу крестьянского вопроса^[1634]. Критик, несмотря на «некоторые верные черты в характере и быте… крестьянина», воспринимал статью Данилевского как «смесь статистики и фельетона» и, помимо прочего, выразил в первую очередь недовольство сравнением положения государственных и крепостных крестьян не в пользу последних, что и опровергал цифрами и фактами^[1635].

Замечания, иногда язвительные, делались и авторами библиографических обзоров публикаций по крестьянскому вопросу, ставших почти обязательными в различных изданиях^[1636]. Эти обзоры, кстати, также подтверждают, насколько непросто было прийти к согласию экономическим писателям разных регионов, разного материального статуса и т. п. Видимо, не случайно С. Маслов, так сказать, собирая мысли по дороге из Москвы в Глухов, отметил, что не встретил «двух заинтересованных этим вопросом, которые бы соглашались друг с другом. Вот настоящее смешение языков, повторяющееся на наших глазах»^[1637].

Понятно, что критики могли быть не всегда справедливы, не всегда были знакомы с особенностями социально-экономической ситуации в местности, описанной их оппонентами. Так, статья уже упомянутого полтавского помещика А. Н. Бутовского, выступившего против трактовки крестьянского быта Полтавщины Гакстгаузеном, напомнила Ю. Ф. Самарину экономические труды Л. В. Тенгоборгского, представителя российского научного зарубежья XIX века, в которых освещались «так называемые непреложные и общие законы, взятые из курсов Политической Экономии, примененные к официальным сведениям о России, — к сожалению, без наглядного знакомства с существующим у нас на деле порядком вещей»^[1638]. Насколько эти слова точны в отношении русского эмигранта, трудно сказать. А вот насчет Бутовского — считаю их довольно сомнительными, ведь описанные в его статье малороссийские реалии были ему гораздо лучше знакомы, чем известному славянофилу. Итак, журнальный спор возник скорее из‐за разницы в представлениях о целом и специфически местном.

В этом нет ничего удивительного, поскольку такое могло случиться и между авторами из близких регионов. В частности, харьковский помещик П. Ермолин написал свою заметку, желая «уяснить тот предмет», который Г. Ракович «рассказал не так, как делается»^[1639]. Но свои расчеты критик построил на примере известных ему городов и уездов Харьковской губернии, распространив их на Полтавскую ввиду их «смежности». Полтавский же помещик брал за основу малороссийский опыт заключения, так сказать, трудового договора между помещиком и крестьянином^[1640]. А разногласия, возникшие у харьковского и полтавского хозяев, кажется, могут объясняться климатическими различиями этих двух соседних губерний, что и определяло разницу во времени сельскохозяйственных работ. Региональная специфика, думаю, отразилась и на восприятии елецким помещиком Н. П. Даниловым статьи В. В. Тарновского «О вознаграждении за землю, предоставляемую в пользование крестьянам» и работ одного из активных авторов «Сельского благоустройства» — Е. С. Гордиенко^[1641].