«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIX века

Интересно, что обнародование отрывков из писем публикатор начал именно с первоочередного в данном случае — Герсеванов высказывал свое мнение по важнейшему вопросу: «Хотите ли выслушать мое мнение об эмансипации? Всякое стремление к распространению деспотизма и централизации возбуждает во мне отвращение; все, что ведет к свободе, находит самое сильное сочувствие. А здесь свобода большинства, как же не желать ея?» Но как «фанатик справедливости» он стремился к сохранению законности, не допускал реформ с насилием и кровопролитием. В письме, датированном мартом 1858 года, Николай Борисович писал: «Признавая необходимость эмансипации, желаю более всего, чтобы обошлось без несправедливостей, чтобы было учреждено независимое судилище для разбора недоразумений и столкновений. Иначе свобода окажется не свободой, а анархией и коммунизмом». Конечно, коммунизм воспринимался как «пауперизация», «пролетаризация» крестьянства, т. е. настоящее его обезземеливание. Именно этого российское общество, глядя на Запад, боялось в то время больше всего.

Итак, не сомневаюсь в приверженности Герсеванова идее ликвидации крепостного права. Но при этом важно увидеть, что же вызывало опасения и заставляло беспокоиться. По мнению Николая Борисовича, главная проблема заключалась в степени готовности общества к столь серьезным социальным потрясениям. Причем, рассматривая последнюю в плоскости всех контрагентов, он давал такую оценку: «правительство — нет, помещик — нет, крестьяне — отчасти». Наименее подготовленным было правительство, поскольку не имело ни мудрого министра типа Тюрго или Сперанского, ни энергичного исполнителя вроде Клейнмихеля, ни такого палача, как Аракчеев, ни того, кто соединил бы в себе качества советника и исполнителя. К тому же правительство не сделало ни одного шага к децентрализации, не подготовило необходимых описаний, кадастров, не положило начал административным, полицейским, судебным учреждениям для поддержания порядка, для разбора споров, которые неизбежно возникнут в столь сложном деле между землевладельцами и крестьянами.

Помещики, по мнению Герсеванова, не были готовы к обсуждению важнейшего государственного вопроса «ни умственно, ни материально». Много внимания наш герой посвятил также материальным проблемам правящего сословия, которые могли помешать успешной для дворян реализации реформы. Но главное — не хватало длительного, еще задолго до данного момента, публичного обсуждения (на страницах периодики, в литературе) проблемы эмансипации в разных странах, не хватало детального широкого ознакомления с предыдущими проектами решения крестьянского вопроса, что создавались в первой половине XIX века, как и тренировки сначала на менее важных вопросах. Поэтому при открытии губернских комитетов (это показывалось на примере Херсонского комитета и Екатеринославского) значительная часть дворянства начала работу по принципу: «В мои лета не должно сметь свое суждение иметь»^[1753]. Кстати, А. П. Бакуринский также одним из существенных недостатков считал отсутствие предварительной подготовительно-разъяснительной работы и необходимой литературы «о крепостном праве в разных государствах Европы». Те же статьи, что публиковались в российских изданиях, «отличались», по его мнению, «каким-то школьным взглядом под влиянием либеральных идей свободы… и отсутствием как государственного исторического… так и практического понимания потребностей жизни землевладельца и крестьянина»^[1754].

Что же касается тех, на кого в первую очередь было направлено общественное внимание, то, с учетом разницы исторических условий крестьянского быта, благосостояния и, соответственно, образования, степень подготовленности тоже могла колебаться. Наиболее подготовленными Герсеванов считал оброчных крестьян богатых землевладельцев Ярославской, Владимирской и Нижегородской губерний, за которыми следовал Новороссийский край^[1755].