«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIX века

Вступив на престол, Екатерина II, по мнению автора одной из наиболее фундаментальных монографий о екатерининской эпохе, Исабель де Мадариаги, «четко понимала необходимость выработать для России экономическую политику» согласно собственным взглядам, которые в этом вопросе отличались «разумным эклектизмом»^[739]. Находясь в том числе под влиянием физиократов^[740], она верила в приоритет сельского хозяйства как главного источника существования человечества^[741]. Лидерами в развитии этой отрасли выступали помещики или, во всяком случае, те из них, кто имел достаточно рабочей силы и доступ к капиталам. Они увеличивали площади, отведенные под выращивание продукции на продажу. Более того, как считал один из известных знатоков сельского хозяйства второй половины XVIII века, Н. Л. Рубинштейн, если в 1750‐е годы российские помещики заботились главным образом об усилении эксплуатации своих крепостных, то позже проявляли все больший интерес к совершенствованию методов обработки земли, новой техники, к высококачественному посевному материалу^[742].

С конца XVIII века русский помещик начал постепенно превращаться в сельскохозяйственного предпринимателя и втягиваться в орбиту широкого агрономического движения^[743], охватившего Западную Европу во второй половине XVIII века, во времена первого этапа Промышленной революции, в ходе так называемой первой волны Кондратьева, с ее инновациями в сфере продукции, технологических процессов, организации труда, сопровождавшимися радикальной перестройкой стандартов, моделей спроса и потребления^[744]. Наглядным показателем сдвигов в этом направлении считается интерес дворянства к сельскохозяйственным знаниям, проявившийся в увеличении количества книжной продукции. Если в 30‐х и 50‐х годах XVIII века вышло только по одной книжке на эти темы, то в 70–90‐х — появилось 117 книг, шесть специализированных журналов, в которых было напечатано 450 статей самого разнообразного содержания^[745].

Не случайно среди важных факторов поворота части помещиков к аграрно-промышленным новациям исследователи называют также социокультурные аспекты, связанные с постоянным и ощутимым влиянием западноевропейской традиции как на индивидуальное, так и на массовое сознание россиян в течение всего XVIII века. Внимательно проанализировав факты заимствования зарубежного опыта российскими хозяевами, С. А. Козлов отметил:

Несмотря на то что «удельный вес» рациональных элементов в привносимом из‐за границы идейном багаже и предметах материальной культуры все еще оставался в этот период минимальным, само расширение кругозора отечественных помещиков, промышленников, представителей купеческой и научной среды имело очень важное значение: способность критически оценить собственную хозяйственную, социальную и культурную жизнь стала одним из самых ценных приобретений российского общества в результате близкого знакомства с Западной Европой^[746].

Недовольство положением дел в собственных имениях, а также знакомство с экономическими идеями и практическим опытом рационального и высокодоходного ведения хозяйства Западной Европы подталкивали наиболее передовых и деятельных помещиков к рационализации, применению научного подхода. Считается, что, откликаясь на предложения дворянства о необходимости организовать теоретическую помощь в этом направлении, Екатерина II своим указом открыла в сентябре 1763 года «класс агрикультуры» при Академии наук^[747], а рескриптом от 31 октября 1765 года, соглашаясь с общественной инициативой и руководствуясь информацией российских дипломатов и путешественников о положительной деятельности подобных обществ в Западной Европе, основала «Вольное экономическое общество к приращению в России земледелия и домостроительства»^[748].

Создание ВЭО в России и периодическое издание его «Трудов» было, по мнению Н. М. Дружинина, таким же закономерным явлением, как аналогичные, но более ранние факты — создание сельскохозяйственных обществ в Дублине, Цюрихе, Лондоне, Ренни, Ганновере и т. д. Произведения Артура Юнга и экономические труды физиократов становились настольными книгами для части образованных русских помещиков. В то же время идеи агрономических усовершенствований возникали на русской почве независимо от теоретической литературы и настойчиво диктовались не только влиянием сельскохозяйственной практики, но и непосредственными впечатлениями от увиденного во время путешествий за границу.