Поместье Уэйкфилд

– Что эта чушь собачья должна означать? – возмутился Интеграл.

– «Заботится о нас»? Мы здесь заключенные! – присоединилась Ника.

– У меня сложилось впечатление, что с вами обращаются как с гостями, – невозмутимо заметил элегантный Стамос.

– Но ясно, что вы не цените комфорт, который вам предоставили, – добавил Хефе.

– Бред! – сказал Квинн. – Чего вы хотите от нас?

Стамос вздохнул и посмотрел на часы.

– Нам нужно еще многое обсудить. Давай продолжим в твоем кабинете. – Взгляд его блуждал по комнате и остановился на конфискованной красной книжечке. – Захватите это, – добавил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Стамос попрощался с ребятами сердечной улыбкой, как будто уходил после обычной деловой встречи, а не оставлял подростков в плену.

– Не смей вот так уходить! – предупредила Ника. – Мы еще не закончили. Где Зак? Что случилось со Стеллой и Магдой? В Академии знают, что мы пропали без вести?

Теперь она понимала, что Стамос работает как самостоятельный агент. Это была ценная информация. Он нуждался в них или чего-то хотел от них. Но чего? Если бы он остался здесь и поразглагольствовал немного дольше, мог бы проговориться.

– Что подумает директор, когда узнает, что ты предал его? – спросила она, хватаясь за полуправду, не придумав ничего лучшего, чтобы удержать его, чтобы спровоцировать его на разговор.

Расслабленная поза Стамоса стала немного напряженнее. Некоторая нервозность просочилась в его карие глаза, когда он уставился на Нику.

Та продолжала:

– Я не думаю, что он будет любезен с лакеем, предавшим его. Что он сделает с тобой, когда узнает?

Это была пустая угроза. Она это знала. Они все это знали. Ника не могла ничего рассказать директору. Да она и не хотела бы. Стамос, нисколько не смущенный, пошел прочь.

– Извините, – мягко сказал он, остановившись у двери, – но вам нужно приспосабливаться к данным обстоятельствам. Иначе вы их не переживете.

– Почему ты делаешь это с нами? – прохрипела Ника.

Стамос еще раз обернулся к ней.

– Вероника, я ничего против вас не имею. Мы все пешки в гораздо большей игре. Я делаю только то, что должен делать, чтобы победить. Это не личное.

У него хватило наглости подмигнуть ей, а затем он ушел. Остались только Бастиан, Хефе и горстка охранников.

– А теперь вы должны заплатить за свою неблагодарность, – сказал Хефе.

– Пропади ты пропадом, старый психопат. – Квинн плюнул Хефе под ноги.

Ника напряглась, почувствовав холодный взгляд Хефе на своем позвоночнике. Образ лежащего на полу Квинна, парализованного укусом змеи, был еще свеж в ее памяти.

Хефе встретился взглядом с сыном. Бастиан выпрямился и пошел на Квинна, как атакующий лев. У ирландца не было шансов. Он уклонился от первого удара, но Бастиан достал его с другой стороны. Его кулак столкнулся с лицом Квинна, как с боксерской грушей. Он с точностью попал Квинну в правую бровь и рассек ее. Брызнула кровь. Последовал хук левой в губу, еще один – в челюсть. Квинн упал.

Ника испустила пронзительный крик, пытаясь вырваться из рук своих тюремщиков, но это было бесполезно – охранники сдерживали ее баррикадой мускулов.

Интегралу же вдруг удалось освободиться, и он прыгнул вперед, чтобы встать между Бастианом и Квинном, в результате чего получил удар в глаз. Он в шоке отшатнулся назад, закрывая лицо руками. Два охранника немедленно схватили его. Бастиан отступил на шаг, и верзила-охранник встал на его место.

Ника беспомощно смотрела, как охранники избивают Квинна.

С каждым ударом и стоном, когда нога палача врезалась в тело ирландца, каждый раз, когда оно содрогалось от удара, Ника внутренне ломалась. Ее вывернутый наизнанку дух был беспомощен, связан.

Крики, вырывавшиеся из ее рта, были незначительны и бесполезны, как дым.

* * *

Простыни прилипли к ее потному телу, и она сбросила их на пол. Ника не могла спать после всего, что случилось. Ей нужно было что-то делать.

Пару отмычек, которые Квинн оставил ей тогда, охранники не обнаружили в ее комнате в ходе обыска. Отмычки все еще были спрятаны в поясе ее джинсов. Она использовала их, чтобы отпереть замок. Ника побаивалась, что у двери в ее комнату дежурит охранник, но коридор был пуст.

Она прошла сквозь тьму гасиенды. Все вокруг казалось погруженным в сон. Никто не собирался ее останавливать.

Ей нужно было увидеть Квинна. Ника чувствовала себя ребенком, тянущимся к теплым рукам посреди ночи, чтобы ей сказали, что ее кошмары – игра воображения.

Но больше всего на свете хотела она помочь ему сдержать его собственные кошмары. Его кошмары, которые, несомненно, мучили его и виновата в которых была она.

Ника отперла отмычкой его дверь, и та со скрипом отворилась. Девушка пересекла широкую комнату и села на кровать. Квинн спал, но его дыхание было беспокойным. Его грудь поднималась и опадала в неровном ритме, как тогда, когда его избивали.

Его темные кудри прилипли к лицу, делая похожим на юного лорда с картины эпохи Возрождения. Ника нежно провела пальцами по изгибу его скулы. Ее распирало от обилия всего, что она хотела ему сказать.