Помни мой голос

– Я найду его, – сказал Макс и, насвистывая, двинулся на обход сада.

– В глаза ему только не смотри, – напомнила Берта.

Приминая траву, она дошаталась до двери и скрылась в доме.

В саду Тоби не было. По крайней мере, на свист Макса пес не отозвался: видимо, отправился самостоятельно исследовать Педреван-парк. Макс решил немного побродить по окрестностям и поискать его, а в случае неудачи отправиться в залив Гулливера. Возможно, там, в пабе, он случайно наткнется на Робин. Другой причины заявляться в город у него не было, а упускать шанс повидаться с Робин ему не хотелось. Вдруг фортуна улыбнется ему?

По подъездной дорожке Макс добрался до перекрестка и свернул к особняку. Если Обри застукает его и обвинит в нелегальном проникновении на территорию частной собственности, он объяснит, что приехал к Синтии и ищет потерявшегося пса по кличке Тоби.

Бредя по тропинке, Макс размышлял о Флоренс. Подумать только, жена Руперта до сих пор жива! Его поражало не столько ее долголетие – в конце концов, она разменяла всего лишь седьмой десяток, сколько сам факт ее существования. Ведь, по сути, она была его, Макса, супругой по прошлой жизни. И он когда-то любил ее. Любил и ничего об этой любви не помнил. Невероятно… Конечно, Робин, Ольга и Дафна не раз говорили ему, что реинкарнация подразумевает забвение и человек теряет воспоминания о предыдущих воплощениях, чтобы сосредоточиться на реальной жизни, а не отвлекаться на сожаления о прошлой. Но Макс знал, что в глубине души, на уровне подсознания, он до сих пор любит Флоренс. Возможно, они с Флоренс провели вместе не одну жизнь. Не исключено, что снова встретятся в будущем. Интересно, сколько людей в современном мире что-то значили для него в прошлых своих воплощениях? И почему его не посетило дежавю при знакомстве с Синтией, его предполагаемой сестрой? Будь он и вправду реинкарнацией Руперта, разве не ощутил бы он в ней родственную душу?

Забыв про Тоби, Макс размашисто шагал по дорожке. Из-за деревьев показался величественный особняк, и Макс застыл как вкопанный. Он узнал его! Когда-то он его уже видел! Макс тут же одернул себя: разумеется, когда-то он его уже видел – издалека, через прореху в заборе. И, конечно же, он его узнал, потому что хотел узнать, потому что не раз и не два любовался подобными особняками в елизаветинском стиле. Стиль есть стиль, он везде одинаковый. И все-таки Макса не покидало странное чувство, что между ним и особняком есть какая-то связь. Однако это ощущение было столь неуловимым, что он не сумел ни удержать его, ни осмыслить. Отголоском позабытого воспоминания, терпким ароматом, подхваченным и унесенным ветром, мелькнуло оно в его душе и рассеялось без остатка.

Макс спохватился, что без разрешения топчется по чужим владениям, и свистнул Тоби. Тоби не объявился. В саду не раздавалось ни звука, и только лениво чирикали в кустах птицы. Оставив собаку на произвол судьбы, Макс направился к коттеджу.

Он решил посвятить Синтию в историю с реинкарнацией и собрать дополнительный материал для книги Дафны. Благо уставшая Берта храпела наверху, и ему выпал удобный случай поговорить с Синтией наедине. Синтия заварила кофе, и они уселись на веранде, под лучами заходящего за деревьями солнца. Синтия выслушала его с интересом и, когда Макс закончил, скептически тряхнула головой.

– Грандиозная эпопея, Макс. Слов нет. В переселение душ я не верю, но викарий после отъезда Флоренс рассказал мне кое-что любопытное. Понимаешь, он считал, что перемена мест пойдет Флоренс на пользу. Что, покинув Педреван, она снова заживет нормальной жизнью. По его словам, Флоренс нашла какое-то стихотворение на цветочном рынке. Подробностей не помню, но вроде бы она решила, что это стихотворение – послание от Руперта. Стихотворение называлось «Жди меня», и в нем были такие строки: «Жди меня, и я вернусь». Флоренс вбила себе в голову, что Руперт вернется. Правда, в каком виде – в образе духа или в человеческом обличье, – я не поняла. Преподобный Миллар высказал догадку, что речь шла о духовном воссоединении, так как Флоренс к тому времени примирилась с гибелью Руперта. Но теперь, когда ты упомянул реинкарнацию, я начинаю подозревать, что Флоренс ждала возвращения Руперта во плоти.

Голубые глаза старушки сияли добротой.