Помни мой голос

Флоренс лишилась дара речи – на бал приглашены Обри и Руперт! Оба! Она не видела их почти целый год.

– Я счастлива, – пробормотала она и сжала грудь, готовую разорваться от радостного волнения.

Синтия ехидно усмехнулась.

– Для меня не секрет, что ты неровно дышишь к Обри.

– Это столь очевидно? – промямлила Флоренс, отгоняя мысли о Руперте.

– Только для меня, я же знаю тебя как облупленную.

– Прошлым летом я была дурой, – вздохнула Флоренс. – Изнывала по нему как последняя идиотка, а он волочился за Элиз. Помнишь ее?

– Разумеется, помню. Обри души в ней не чаял.

– Не чаял? – с нажимом переспросила Флоренс, не уверенная, сознательно или нет Синтия употребила прошедшее время.

– Ага. Между ними все кончено. Элиз вернулась во Францию, и огонек их любви потух.

– Но они наверняка переписывались?

– Все возможно, но мне кажется, их любовь была обречена с самого начала.

Флоренс задумалась, воскрешая в памяти облик незабвенного Обри – объекта ее желаний, мужчины, за которого она мечтала выйти замуж. Зачем коварный и дьявольски обольстительный Руперт перевернул ее мир с ног на голову? Зачем искушал ее, совлекал ее греховное тело плоти[4], как выразился бы преподобный Минчин? Обри был джентльменом – в этом Флоренс ни капли не сомневалась, а вот был ли джентльменом Руперт – большой вопрос.

Весь день перед балом Флоренс и Синтия наводили красоту. «Иногда подготовка к празднику гораздо занимательнее самого праздника», – без устали повторяла Селия Даш, советуя дочери перед любой вечеринкой долго нежиться в ванне и одеваться не торопясь. Для Флоренс, однако, грядущий бал сулил массу интересного и занимательного. Ведь на него явится Обри! Без Элиз, с которой все кончено и забыто! Наконец-то Флоренс завоюет его расположение! Элиз выбыла из игры, платье – убийственное, Флоренс в платье – обольстительная. У Обри нет шансов.

Дождавшись, когда девочки-воспитанницы соберутся в холле, Флоренс с уложенными по моде волосами и в умопомрачительном черном платье возникла на верху парадной лестницы. Все взгляды обратились к ней. Подражая кинозвезде, Флоренс вскинула голову и улыбнулась. Как жаль, что ее не видел Обри! Положив руку на перила, Флоренс церемонно спустилась, тщательно вымеряя каждый шаг. На последней ступеньке она остановилась и благодарно вздохнула. Среди юниц, толпившихся у подножия лестницы, ей не было равных. Она одна явилась в черном декольтированном платье, осмелившись выставить напоказ соблазнительные прелести.

К ней подлетела мисс Рандалл. Глаза ее метали громы и молнии.

– Девочка моя, – раздельно произнесла она, выделяя каждое слово, будто придворная дама на приеме у английской королевы, – ты не можешь появиться в таком виде. Это платье совершенно неуместно. О чем ты только думала, выбирая его?

Флоренс в изумлении раскрыла рот.

– Это красивое платье, – возразила она.

– Красивое, но не подобающее для воспитанницы школы мисс Рандалл. Неужели мы за весь год ничему тебя не научили? Ступай, пожалуйста, и переоденься.

– Но у меня нет другого бального платья!

– В таком случае ты не поедешь на бал, – нетерпеливо пожала плечами мисс Рандалл.

Флоренс чуть не разревелась: вечер катился псу под хвост, не успев толком начаться! Ей на выручку бросилась Синтия.

– У меня есть платье для тебя, – тихо шепнула она, беря Флоренс за руку. – Пойдем. Если поторопимся, всё успеем.

Мисс Рандалл кинула взгляд на часы на запястье.

– У вас ровно пять минут и не минутой больше, – постановила она.

Платье Синтии, с коротенькими рукавами и зеленым пояском, было чудесным – настоящим зеленым морем струящегося шелка, выгодно оттенявшим изгибы тела. Оно было чудесным, но отнюдь не чарующим.

– Оно мне не идет, – мрачно буркнула Флоренс, с отвращением разглядывая отражение в зеркале. – Мисс Рандалл права: мне следует остаться здесь.

– Даже не думай! – вскричала Синтия, пришедшая в ужас от одной только мысли, что ее подруга не поедет на бал. – Ты выглядишь потрясающе. Тебе все к лицу, что на тебя ни надень! И подумай о Руперте и Обри – они огорчатся, если ты не придешь, к тому же Руперт лишится пары. Да он мне голову оторвет. Он сам не свой, когда злится. Прошу тебя, Флоренс, не дури. Не позволяй какому-то платью испортить тебе бал. Ты же не вешалка для платья, ты – личность!

– Хорошо, я пойду. Но вечер безнадежно испорчен, – раздраженно отмахнулась от нее Флоренс, с досадой уставилась в зеркало, вытерла потеки туши под глазами и вслед за подругой спешно покинула комнату.

– Так-то лучше, – сухо обронила мисс Рандалл, когда Флоренс спустилась по лестнице. – Пойдемте, девочки, водитель автобуса нас заждался.

Флоренс сгорала от унижения: мало того что ее распекли перед однокурсницами, так еще Обри и Руперт поднимут ее на смех в этом затрапезном наряде. Всю дорогу в автобусе она просидела, сложив руки на груди и уныло таращась в окно. Увещания Синтии, что никто ничего не заметит, что главное – Флоренс, а не платье и что Флоренс в этом платье довольно миленькая, ее не трогали.

– Не хочу быть миленькой, – ворчала Флоренс. – Хочу быть роковой и пленительной.