Помни мой голос

30 сентября Невилл Чемберлен вернулся из Мюнхена, размахивая подписанным соглашением. «Я привез мир, – заявил он. – Войны не будет». Граждане ликовали. Однако даже в самом хмельном пиру их глодала подспудная тревога, словно они догадывались: Чемберлен выдает желаемое за действительное и попросту тянет время. Флоренс решила смаковать жизнь до последней капли, пока у нее не отняли такую возможность. «Гори оно все синим пламенем, – подумала она. – Главное – что мое сердце принадлежит Руперту».

Флоренс поступила в Школу танцевального мастерства и драматического искусства, основанную Айрин Моэр и Руби Джиннер, и поселилась неподалеку, в районе Найтсбриджа, в доме миссис Аркрайт, пожилой вдовы, сдававшей комнаты только девушкам-студенткам. Юноши в обитель миссис Аркрайт не допускались. По вечерам, с восьми часов до полуночи, миссис Аркрайт разжиревшим грифом восседала в кресле перед входной дверью и самолично пресекала любые попытки нарушения установленных ею правил.

Флоренс с восторгом отдалась круговороту новой жизни, забросила старые платья, блузки и юбки-карандаши в чулан и облачилась в богемные, ниспадающие с плеч шали, пижамные брюки и головные повязки. Она с упоением обучалась танцам в классе прославленной Пегги ван Праа и с невероятной свободой перевоплощалась в сценических персонажей. Дополнительную прелесть в ее жизнь вносили изумительный Лондон и, конечно же, Руперт, устроившийся работать в брокерскую фирму, располагавшуюся в районе Сент-Джеймса. Свою работу Руперт ненавидел и не скрывал этого. Зато он питал искреннюю любовь к книжным магазинам.

В один из них, дорогой его сердцу «Хэтчардс», старейший книжный магазин Лондона на Пикадилли, он привел Флоренс, как только у них выдался свободный вечер.

– Я заказал для тебя великолепно переплетенный экземпляр первого издания моего любимейшего романа, – доложил он. – Это необыкновенный роман, и я хочу, чтобы он у тебя был.

Флоренс и раньше заглядывала в «Хэтчардс», однако с Рупертом прогулка по его залам превратилась в религиозное паломничество. Окрыленный любовью Руперт взял ее за руку и по-хозяйски провел по этажам, раскланиваясь с продавцами. Он знал всех по именам, и продавцы разбивались в лепешку, стараясь ему угодить.

– Обожаю этот запах…

Взобравшись по винтовой, устланной ковром лесенке на второй этаж, они оглядывали стены, заставленные деревянными, потемневшими от времени шкафами, и пол, заваленный книгами в твердых, блестевших глянцем обложках.

– Запах истории и времени, – страстно добавил Руперт, и ноздри его затрепетали, с упоением втягивая воздух. – Знаешь, магазин находится в этом здании с 1801 года. Только представь себе уйму слов, которые он вмещает! Слов, повествующих о приключениях и любовных перипетиях, разных героях и местах, об интригах и замыслах, ужасах и убийствах, о тайнах и волшебстве. Потрясающе, верно? Я чувствую любовь, исходящую от каждого написанного слова. Жаль, что даже за тысячу жизней мы не успеем прочитать все эти книги.

Его воодушевление передалось и Флоренс.

– Будь твоя воля, ты поселился бы здесь навеки, Ру, – засмеялась она, растроганно глядя на своего компаньона.

С каждой секундой, проведенной с Рупертом, она влюблялась в него все сильнее.

– Поселился бы, – усмехнулся он, обвил ее руками, притянул к себе и чмокнул в макушку, – но только вместе с тобой.

Они спустились на первый этаж и подошли к прилавку. Продавец вручил Руперту коричневый сверток, перевязанный бечевой.

– Это тебе, любовь моя, – произнес Руперт.

Флоренс осторожно развязала пакет. Внутри лежала чудесно оформленная книга Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби».

– Глаз не отвести, – выдохнула Флоренс, оглаживая пальцами сине-золотистую твердь обложки. – Спасибо, Ру. Это истинное сокровище.

– Ты ее читала?

– Нет, но тотчас засяду за чтение.

– Получишь ни с чем не сравнимое удовольствие. Завидую тебе. Я многое бы отдал, чтобы открыть ее, как в первый раз, и заново насладиться каждой страницей.

– Обязательно насладишься ею снова, когда я прочту ее и захочу обсудить с тобой.

– На лютиковом поле? – улыбнулся он.

Флоренс рассмеялась и прижалась головой к его плечу.

– На лютиковом поле, – сказала она, с ностальгией вспоминая цветочную поляну над заливом Гулливера и тесовые ворота, на которых они с Рупертом впервые по-настоящему узнали друг друга.

* * *

Накануне Рождества Флоренс дебютировала на сцене. В пьесе «Сон в летнюю ночь» ей досталась роль Елены. На премьеру пришли Маргарет, Уинифред и Руперт. После спектакля Руперт пригласил ее поужинать и потанцевать в «Савое», но при условии, что она выполнит данное ему на балу обещание и наденет платье, вызвавшее неодобрение мисс Рандалл.