Помни мой голос

Руперта зачислили в линейный пехотный полк и без промедлений отправили в Бедфорд, на подготовительные офицерские курсы. Флоренс, не откладывая в долгий ящик, вступила в ДОСМ и уехала в графство Суррей, в Кемберли, на интенсивную учебу. Ей не хотелось отдаляться от Руперта, но долг был превыше всего, а тяжелые времена требовали непростых решений. Перво-наперво ее научили водить санитарную машину. Навыки вождения давались ей со скрипом: нелегко было заставить машину плавно скользить по дороге, избегая рытвин, причинявших раненым невыносимую боль. Из-за малого роста Флоренс не доверили огромный полноприводный грузовик, а усадили за руль небольшого фургончика. Когда-то фургончик доверху набивали грязным бельем для прачечной, но армейское командование реквизировало его и превратило в карету скорой помощи. Флоренс упивалась и новой работой, и новой, с иголочки пошитой формой защитного цвета. Форма в точности повторяла мужское военное обмундирование, только вместо брюк женщины носили юбки, а на фуражках и кителях у них красовалась эмблема ДОСМ – крест, вписанный в круг. Талию Флоренс перетянула широким офицерским ремнем. Она начистила его, сдирая кожу, техническим спиртом, отполировала коричневым кремом для обуви «Киви» и воском, и ремень, в лучших армейских традициях, приобрел насыщенный коричнево-красный оттенок. Военную экипировку Флоренс носила с особым шиком: форма идеально подчеркивала ее длинные ноги и изящную фигуру.

В конце сентября Флоренс отослали в военный лагерь Шорнклифф, раскинувшийся в Фолкстоне, пригороде графства Кент. Для нужд ДОСМ армейское командование экспроприировало в Энкомбе особняк в испанском стиле, благо его владельцы удрали в Америку. Они прихватили с собой всю мебель, оставив под охраной пожилого дворецкого лишь чугунную ванну да фамильное серебро. Старичок-дворецкий, всей душой привязавшийся к Флоренс, подарил ей серебряный шейкер. Не зная, что делать с непомерно дорогим и экстравагантным подношением, Флоренс пожертвовала его в благотворительный фонд «Спитфайр», вкладывавший средства в создание британских истребителей.

Первые недели, пока не прибыли раскладушки, девушки спали на полу, укрывшись одеялами, но Флоренс, измученная учебой, скоблением полов и стен, не обращала внимания на бытовые неудобства – в конце дня она просто валилась с ног от усталости. Вторжение ожидалось со дня на день, и девушки, не жалея сил, готовили машины для перевозки раненых. Сержант из Инженерно-транспортного королевского корпуса, объяснявший основы автомеханики, орал на них благим матом, когда они, припарковавшись, забывали поставить машину на ручник. Прежде на Флоренс никто не повышал голоса, и сказать, что она была шокирована, – значит не сказать ничего. Но даже в грубости сержанта Флоренс находила повод для смеха, представляя выпученные от негодования глаза мисс Рандалл, учившей своих воспитанниц управлять внушительными поместьями, а не военными автомобилями.

Только добровольцы ДОСМ обосновались в Энкомбе, как начальство Шорнклиффа направило к ним молоденького и желторотого лейтенанта – проверить их готовность к воздушным налетам. В обширных угодьях спрятаться было негде, кроме того, девушкам надлежало водить машины даже во время бомбежек, так что бедному лейтенанту пришлось напрячь фантазию и найти им убежища внутри особняка. Он облазил весь дом, выискивая подходящие тайники: в подвале, в чулане под лестницей, в кухне под столом – одним словом, везде, где только возможно. Когда подошла очередь Флоренс, все до единого укромные уголки были заняты. Озадаченно моргая, лейтенант поскреб не знавший бритвы подбородок и вдруг, осененный идеей, схватил Флоренс за руку и потащил во двор.

– Вот, – указал он на заросли буйно разросшегося ревеня, – то что надо. Куст – лучшая защита от врага, верно?

Правда, он не учел, что с наступлением зимы листья с кустов облетят и Флоренс останется перед врагом совершенно беззащитной.

На смену теплой золотой осени пришла зима, и девушки-новобранцы ДОСМ, поднаторев в науках, стали хорошо организованной и слаженной командой профессионалов. На каретах скорой помощи они доставляли захворавших военных из лагеря в госпиталь и обратно и подменяли шоферов-мужчин на служебных развозках. На этих развозках Флоренс частенько попадались знакомые по довоенной жизни. При виде Флоренс в военной форме глаза у всех вылезали из орбит, и Флоренс внутренне ликовала, вытягиваясь во фрунт и открывая дверцы. Порой, когда на нее нападало игровое настроение, она задорно подмигивала знакомым или одаривала их улыбкой.