Помни мой голос

Флоренс заколотило. Она посмотрела вниз, на рассеченный китель, боясь, что на нем вот-вот выступят пятна крови, но крови не было. Нож не проткнул живот, а всего-навсего распорол ткань. Борясь с накатившей тошнотой, Флоренс скрючилась над раковиной, и ее вырвало. Позднее выяснилось, что медсестра помешалась от горя: она забеременела от женатого мужчины, который ее бросил. Жизнерадостная болтовня Флоренс довела ту до белого каления и лишила последних остатков разума и самообладания.

Через пару дней Руперт увез Флоренс прочь. В радужных надеждах ехали они по холмистому Сассексу. Не отрывая глаз, смотрели вдаль, туда, где зыбкая голубая полоска моря сливалась с небом, и преисполнялись уверенностью, что мало-помалу все трое: Руперт, Флоренс и пока не рожденный малыш – приблизятся к заветной мечте, к их земле обетованной.

Переночевав в отеле «Метрополь» в Брайтоне, утром они двинулись в Ратленд, к секретному военному учебно-тренировочному лагерю «Десяточки». Им повезло урвать маленький кусочек счастья, и несколько благословенных недель они прожили почти нормальной жизнью. Их определили на постой в причудливый старенький паб с двумя спаленками: в одной обитали хозяин с супругой, в другой – Руперт и Флоренс. Утром Руперт отправлялся на базу, а вечером возвращался домой, словно обычный муж с обычной работы. Заслышав тарахтение джипа, Флоренс выскакивала из дому и, проваливаясь по колено в сугробы, торопилась навстречу Руперту. Это были золотые деньки, но длились они недолго. Война шла своим чередом, и «Десяточке» еще предстояло вписать имена своих героев в историю.

Весной, когда холмы пожелтели от лютиков, а в гнезда под карнизами вернулись ласточки, непревзойденный Десятый батальон перевели в деревушку Рингуэй графства Чешир и расквартировали рядом с аэродромом Королевских военно-воздушных сил. Флоренс уехала в родной Кент. Маргарет не могла на нее надышаться. С тех пор как ее дом опустел и дочери отправились исполнять долг перед родиной, Маргарет изнывала от одиночества. Новость о беременности Флоренс наполнила ее жизнь смыслом. Она носилась с Флоренс, как курица с яйцом, не разрешала дочери заниматься домашней работой и все время уговаривала ее лечь отдохнуть. Однако Флоренс, купавшейся в океане материнской любви, не сиделось на месте, и она уходила в поля и бродила там допоздна, предоставленная самой себе. «Руперт просил меня больше двигаться», – уверяла она мать. Маргарет, не умевшая прекословить мужчинам, лишь удрученно взмахивала руками, но не осмеливалась чинить Флоренс препятствия.

«Десяточка» со дня на день ожидала переброски за море, и один магнат, чья дочь была помолвлена с офицером Десятого батальона, устроил в честь доблестных бойцов прощальный бал. В разгар войны, когда продовольствия не хватало, закатывать шикарные вечеринки было довольно неосмотрительно и опасно, но магнат пригласил на бал в свой роскошный дворец весь батальон без исключения, от рядовых до командиров, и не поскупился на угощение и танцы. Флоренс нарядилась в материнское платье, удачно скрывавшее ее растущий живот, а красавец Руперт щеголял в военной форме. Оркестр играл весь вечер без устали, и после сытного обеда Руперт с Флоренс закружили в танце по залу. Они танцевали только друг с другом.

– Как наш юный Даш? – спросил Руперт, осторожно вальсируя с Флоренс. – Ему нравится музыка?

– О, он или она вырастет отличным танцором. Я чувствую, как маленькая пяточка отбивает такт в стенку моего живота.

Руперт улыбнулся и восторженно поцеловал жену в темя.

– Как же я люблю тебя, моя Солнечная ласточка, – пробормотал он. – Ты ведь никогда не забудешь об этом, Флосси, верно? Что бы ни стряслось, ты всегда будешь частью меня.

– Мы – две половинки одного целого, мой милый Орел-скоморох, – прошептала Флоренс, тесно прижимаясь к Руперту. – Мы всегда были и всегда будем частями друг друга, до самого конца.

На глазах ее заблестели слезы.

– Руперт, обещай мне не лезть на рожон. Пожалуйста, береги себя. Я умру, если потеряю тебя.

– Милая, ты меня не потеряешь. У меня есть ради чего жить.

Флоренс посмотрела на мужа, и по ее коже пробежал легкий озноб. Утонув в его глазах, она потеряла всякое представление о времени: внезапно перед ней распахнулась вечность, бескрайняя даль без конца и начала, и она увидела проторенную дорогу, по которой две души, ее и Руперта, совершали бесконечное странствие.

Глава двенадцатая

Флоренс привалилась к стенке пещеры и закрыла глаза. Ручейки слез бороздили ее щеки, собирались на подбородке и увесистыми каплями падали на шерстяной свитер. Когда у нее перехватывало горло, она всхлипывала, глотая воздух, и на нее вновь обрушивалось цунами рыданий. Только что она получила телеграмму: «Пропал без вести. Предположительно, убит».

«Дочь офицера никогда не плачет!» – всплыли перед ее глазами слова отца. Всплыли и тут же размылись водопадом слез: жена офицера плакала навзрыд.