Помнишь ли ты?.. Жизнь Имре Кальмана

Свое предубеждение к музыке Гершвина я похоронила еще раньше. Создатель «Рапсодии в блюзовых тонах» присылал Имре граммофонные записи всех своих произведений. В давние времена, еще в Вене, они настолько не нравились мне, что даже пластинки я не желала слушать. Но Карли в четырнадцать лет знал на память целиком всю «Рапсодию», а затем, уже в Штатах, под нажимом Имре я отправилась с ним слушать оперу Гершвина «Порги и Бесс». Поначалу меня привела в ужас история негра-инвалида, который по ходу действия все время ползает на коленях. Но затем я вслушалась в музыку и вдруг почувствовала, как она проникает в глубины моей души и сердца. Я была до такой степени захвачена этим впечатлением, что отныне старалась не пропустить ни одного спектакля. Как бы мне хотелось сейчас опуститься на колени перед Джорджем и попросить у него прощения, но было поздно: он скончался от опухоли мозга. Мой врач Саймон Раскин, причастный к открытию сульфаниламида, пытался спасти жизнь Гершвина, однако опухоль успела слишком разрастись.

Имре с самого начала питал страстную любовь к Гершвину и его музыке. Должно быть, его привлекала стихийная сила, первозданность, природная оригинальность этой музыки. Характерная черта натуры Кальмана: он восхищался всяческими проявлениями стихийной силы. Очень любил, например, фильмы о гангстерах: чем больше трупов, тем интереснее. Одно время в любимых писателях у него ходил Эдгар Уоллес. А уж до чего он обожал бокс! Когда в «Мэдисон-Сквер-Гарден» проводился грандиозный матч между Джо Луисом и, если не ошибаюсь, Максом Баэром, он приобрел самый дорогостоящий билет, чтобы сидеть поближе к рингу и переживать все перипетии схватки.

А вот в любовной борьбе он спасовал; безропотно позволил мне уйти. Письма ко мне он подписывал так: «твой жестокий Имре», — поскольку мы условились, что причиной развода выдвинем «душевную жестокость»; в Штатах этот повод считался самым ходовым, в особенности для тех, у кого хватало денег ожидать развода в Рено.

Расстояние от Нью-Йорка до Рено примерно такое же, как от Берлина до Пакистана, и дорога туда занимает несколько суток. В ожидании бракоразводных свидетельств там собралось более двадцати женщин, в основном молодых и красивых. Все мы жили на ранчо — «Бельмонте Ранч»: посреди обширной зеленой лужайки вразбивку стояли уютные бунгало, где нас поместили по двое, по трое. На уик-энд сюда могли наведываться гости: бывшие мужья с детьми, будущие спутники жизни. А будни походили на веселые каникулы: мы только и знали, что ели-пили, болтали о пустяках, развлекались верховой ездой.

В этом райском уголке нужно было провести шесть недель, прежде чем вас объявят разведенной. Судебная процедура на здешнем жаргоне называлась «экзаменом», а бракоразводное свидетельство — «дипломом».

За эти недели я много раз звонила Имре. Он сам хотел этого: «Звони почаще! Правда, никогда еще мне не выставляли таких колоссальных счетов за телефон, но мне так приятно слышать твой милый голос!» Незадолго до «экзамена» я получила от него очень грустное письмо: «На письменном столе, куда бы ни протянул руку, везде натыкаюсь на лужицы. Жара невыносимая, духота — дышать нечем, и влажность такая, что с потолка капает. Хорошо, Верушка, что ты от всего этого избавлена… Лишь два дня тебе осталось быть моей женой. Храни нас бог! Прощай, моя милая».

За несколько дней до получения этого письма первая красавица Рено, молодая женщина 22 лет, очень богатая и необычайно элегантная, со счастливым смехом обежала все домики.

— Прощай, «Бельмонте», завтра у меня «экзамен»! Девушки, я перебираюсь в отель и, как только получу «диплом», приглашу вас всех отпраздновать это событие.

Женщина эта питала пристрастие к крепким напиткам и потребляла их больше, чем все мы, вместе взятые. Я в ту пору даже не знала, какой он на вкус, этот алкоголь, и понять не могла, что хорошего люди находят в виски, когда Имре называл этот напиток «клопомором», а я его и вовсе в рот взять была не в состоянии. С тех пор я несколько переменила свое мнение и не отказываюсь от рюмки водки или «штайнхегера» с пивом, но виски по-прежнему терпеть не могу.

Молодая дама получила «диплом», тотчас же переселилась в гостиницу и позвонила оттуда: «Все прошло без сучка без задоринки, жду вас к шести часам».

К тому времени, как мы до нее добрались, она была уже совершенно пьяна, от нее за версту разило алкоголем. Обняв поочередно каждую из нас, она заплетающимся языком пробормотала: «Наконец-то я развелась, как я счастлива! Да здравствует свобода!» Затем вскочила на подоконник и бросилась с седьмого этажа, навеки обретя свободу.