Помоги себе, и тело откликнется

У новорожденных боли в животе встречаются очень часто и недаром называются «коликами первых трех месяцев»; примерно в восемь лет абдоминальные боли возвращаются и остаются уделом многих детей школьного возраста и подростков. Иногда эта боль почти незаметная, но цепкая, иногда интенсивная до такой степени, что вызывает бледность лица, но периодичность и частоту ее возникновения невозможно предвидеть. Иногда приступы случаются каждое утро, за исключением тех дней, когда не надо идти в школу, что фактически указывает на трудности и страдания, которые испытывает ребенок, когда ему приходится расставаться с мамой. У других она появляется только перед определенными часами занятий, обычно одними и теми же, что может указывать на особые трудности с данным предметом или в отношениях с конкретным учителем. В некоторых случаях это происходит перед едой, что означает конфликт, связанный с приемом пищи, или с атмосферой, царящей за столом.

Так, под одной и той же личиной, иногда более физической (в виде запора или абдоминальной мигрени без головных болей) или скорее психологической (в виде состояний, аналогичных депрессии, у взрослых и подростков), могут выражаться различные эмоции: гнев, но чаще всего страх, беспокойство, тревога. «Я повторял “У меня болит живот” по любому поводу, при любых обстоятельствах. Мне было холодно, мне было грустно, я чувствовал себя одиноким, брошенным. И все это скрывалось под формулой “у меня болит живот”», – пишет Пьер Палларди, вспоминая мрачные годы своего детства, проведенного в приютах для сирот. В настоящее время он является зарегистрированным диетологом и врачом-остеопатом, именно ему принадлежит метод устранения проблем с органами пищеварения. Метод, в котором он предлагает регулярную практику брюшного (диафрагмального) дыхания, самомассаж и оригинальную форму медитации, сосредоточенную на ощущениях, связанных с животом.

У нашего живота трудновообразимый объем работы: в течение жизни он получает около 30 т твердой пищи и около 50 000 л жидкости, из которой должен извлекать и сортировать необходимые для жизни элементы (питательные вещества), одновременно выявляя и нейтрализуя токсины, бактерии, вирусы и удаляя отходы. У древних живот считался местом обитания души, для многих представителей традиционной медицины (включая китайскую) живот остается приоритетной областью тела, которую надлежит исследовать, когда что-то идет не так. Долгое время анатомы считали солнечное сплетение, этот большой нервный узел, который находится между желудком и позвоночником, настоящим брюшным мозгом. Недавние исследования вернули это выражение в оборот, на этот раз в отношении кишечника, в котором были выделены группы нейронов, вырабатывающих нейротрансмиттеры, аналогичные тем, что вырабатываются мозгом. А не так давно группа канадских ученых продемонстрировала положительный эффект антидепрессантов, восстанавливающих уровень серотонина, в профилактике рака толстой и прямой кишки.

Одним из подходов, очень полезных для облегчения повторяющихся болей, является практика расслабления, сопровождаемая образами, связанными с тем, от чего мы страдаем, как мы увидим в главе 7. Однако будьте осмотрительны: прежде следует убедиться, что боль носит функциональный, а не органический характер; при приступе аппендицита тоже болит живот!

Ни на что негодный?

Квентин – молодой человек 22 лет, бледный, светловолосый, с ясными глазами, тонкими запястьями. Довольно застенчивый на вид, он жалуется на то, что у него потеют руки, но главное – болит живот, ужасно болит живот. Живот болит у него с детства. Бабушка, заподозрив, что причиной всему «желудочное стеснение», то есть запор, ставила ему клизмы. Клизмы вызывали смесь страха и удовольствия, о которых даже сегодня он едва осмеливается говорить. Когда его высаживали на горшок, он хотел порадовать маму или бабушку, но опасался, что будет больно, поэтому сдерживался, и запор усиливался. Постепенно в нем зародилось убеждение, что он не способен сделать ничего хорошего. Убеждение лишь подкреплялось словами отца, который всегда обращался с ним как с «ни на что не годным». Квентин с раздражением вспоминает о грубых шлепках, которые отец наносил ему с расчетливой холодностью, когда видел в тетради плохие оценки. Он, который так хотел быть любимым сыном, во всех обстоятельствах чувствовал себя нелюбимым. Застенчивый и неуверенный в себе, он заискивал перед отцом, опускал глаза, когда с ним разговаривали, дрожал перед учителями. Иногда в школе ему случалось обмарать штаны. Даже сегодня он часто опускает глаза, легко краснеет, чувствует себя никчемным и нелепым и сообщает о любопытном симптоме: когда он идет в туалет, он оглядывается, будто кто-то за ним наблюдает.